— Нет! Тот, кто хочет получить дневник Мадонны, никогда и никому не вредил. Клянусь, что буду защищать тебя до собственного полного обнуления, если ты согласишься прийти в Святилище!
— Договорились, — ответил я. Смысла утаивать информацию, содержащуюся в дневнике я не видел. Сам-то дневник останется у меня, а идти по стопам Леварда я не собираюсь. Если кто-то желает осуществить очередной перезапуск, пускай. Главное, чтобы я входил в перечень игроков, допущенных в новый мир. — Мы можем встретиться. Однако ты так мне и не ответила, что было во время предыдущего рестарта.
— Это я расскажу тебе в Святилище, — со вздохом облегчения ответила ведьма, словно с ее плеч только что свалилась гора. Полупрозрачное сообщение оповестило о получении десяти гранисов, однако мои вопросы на этом не закончились. Убедившись, что о рестарте Игры Громана не собирается ничего сейчас рассказывать, я продолжил прокачивать артефакт:
— Тебя сослали в Лабиринт с пометкой, что ты совершила неподобающие ведьме действия. Есть ли какие-то строго закрепленные правила поведения для каждого класса, за нарушение которых карают, и как их узнать?
— Да, есть. Правила делятся на глобальные, устанавливаемые главой класса всей Игры и локальные, устанавливаемые главой класса конкретного игрового мира. С ними тебя ознакомят сразу же, как только закончишь Академию. Это обязательная процедура. Сразу после нее и привязки отправляйся в Святилище.
— Если я вообще выйду из Академии. Ты забыла о Долгунате и ее нездоровой любви ко мне, — напомнил я о больном для себя вопросе. — Возможно, после Академии я и смогу два года сопротивляться ментальному воздействию, однако внутри Академии у меня нет шансов. Сама же сказала. Что-то я сомневаюсь, что Ната вышла в большой мир.
Громана задумалась.
— Свой амулет я не могу тебе отдать. Ты не сможешь его вернуть до того, как покинешь Академию, а подставляться я не хочу. Могу наложить проклятье Сна. Как только тебя возьмут под контроль, ты заснешь на восемь часов. Какой бы сильной не была Долгуната, спящего она не сможет контролировать. Либо еще на несколько пунктов увеличь «Твердость духа». Другого выхода я не вижу. Ученица Арчибальда по определению не может быть слабой.
— Чем вообще известен этот каторианец? — не выдержал я. — Обычный охотник за головами…
— Если бы! — усмехнулась Громана. — Он…
— Так, так, так. Значит, шушукаетесь здесь без меня? — раздался насмешливый голос, услышать который я хотел бы в самую последнюю очередь. Долгуната вышла из-за ближайшего дерева и, покачивая бедрами, словно модель на подиуме, двинулась к нам на веранду.