Еще две абсолютно бесполезные комнаты. Разве что можно набрать заостренных прутов и мелких, хрупких на вид ножей. Только вот нахрена? Разве что себя по горлу полоснуть, чтоб к палачам не попасть.
— Долго они, — донесся голос скланы.
— Угу. Но сходу штурмовать покои хан-кама не посмеют. Ирджин вряд ли толком понимает, что тут творится. Чует, что дело дрянь, но на одной чуйке далеко не уедешь.
Третья комната — чисто зверинец: всяческих тварей по банкам понапихано. Найти секретную дверцу за полками будет сложно. Разве что разворотив все шкафы и расплескав по полу вонючую жижу и склизских уродцев. Ну что ж…
— Элья, что у тебя? — спросил Бельт напоследок, уже ухватившись за стеллаж. — Элья?!
Меч легко вышел из ножен.
Аккуратненько, по широкой дуге подойти к проему…
Никаких воинов с клинками наголо, арбалетами, веревками и кляпами в лаборатории не было. Склана просто сидела у ног голема и что-то сосредоточенно лепила. Под ее ловкими пальцами плавилось нечто, более всего напоминающее прозрачную семихвостную плеть. Если б не мягкость, с каковой гнулась рукоять, Бельт поручился бы, что она сделана из стекла. А так…
— Нашла время, — проворчал он. — Лучше помоги мне здесь.
Только сейчас он заметил, что поверх браслета из золотарницы легла прозрачная нить, такая же гибкая, как и плетка. Утолщаясь, она постепенно переходила в поводок, который терялся где-то в шейных сочленениях голема.
— Ты чего? — Теперь Бельт испугался не на шутку. — Сдурела?
Сдурела. Или не понимает, с чем вяжется. Не видела твари живьем, чтобы близко, чтобы ночное Око в глазницах плясало и кишки чужие с зубов свисали. Не летела, к конской спине прижимаясь, понимая, что не уйдет…
— Он пойдет первым. Сначала я и планировала так. Все, что нужно, у меня есть.
Коробка с песком, который для писем. Пара склянок. Свеча. Воск. Серебряное блюдо с чеканным узором.
— Рехнулась?! Хочешь растормошить голема?
— Проще разбудить его, чем Кырыма. К тому же, я скорее прирежу хан-кама, чем позволю ему произнести хоть слово. Он предатель, а я не такая добрая, как ты.
Глянула искоса, усмехнулась, совсем как Орин когда-то. Прежний Орин, шальной и сволочной, но более понятный, чем тот, чье лицо скрыто нынче повязками.
— Не бойся, не вырвется. Тут все странно. — Склана помахала комком, из которого торчало семихвостье. — Потоки замкнуты слишком… по-человечьи. А оно — не человек. Оно совсем странное.
— Мягко говоря. Ты видела, как атакует боевой голем?
— Это не боевой голем. Это вообще уже не голем. Оно…
Она высыпала песок на блюдо. Вылила на желтую кучку содержимое склянок и щедро посыпала белым порошком. Перемешала. Сунув остатки плети в кашицу, принялась перетирать, месить, слепляя в один ком. Как есть дитя, что строит крепость из песка в надежде, что мокрые стены защитят от разбойней конницы.