— Ты хочешь что-то сказать, Туран? — Аттонио раздавил в ладони змейку дыма.
— Нет.
— Тогда ешь. — В лицо горячим копьецом ткнулся прутик с кусками хлеба и сала. — Скоро пойдем.
— Куда? — спросила склана, не открывая глаз.
— В Кхарн. В благословенный Кхарн…
Домой! Всевидящего ради, неужели Туран таки доживет до возвращения? Светлая Байшарра на ладонях гор, разноголосица колоколов и ветер с запахом моря. Мир.
— …где нет ни кагана, ни камов, ни…
— Эмана.
Аттонио разворошил угли. Что ответит? Правду? Тогда серошкурая откажется идти. Зачем ей умирать за чьи-то надежды?
— Человек, я правильно поняла, что ты зовешь меня туда, где нет эмана?
— Абсолютно правильно.
Зашипел огонь, слизнув еще несколько капель жира. Под сапогами Бельта заскрипели камни: пересел, так, чтобы подругу полностью заслонить. Руки у пояса держит, но меч доставать не торопится. И Туран не спешит. Устал он рубиться.
И склана, наверное, тоже устала, если разговаривает так спокойно, будто не о ней речь.
— Ты знаешь, что без эмана я умру. И все равно предлагаешь идти?
— Да.
— И почему я пойду?
— Пришло время отдавать долги. — Аттонио снял еще один прутик и протянул его крылане. — Это ведь ты убила Куварда?
Ее передернуло.
— Ешь, склана, набирайся сил. И ты, Туран. И вы, многоуважаемый Бельт Стошенский, не побрезгуйте. Признаться, я даже рад нашей встрече и премного сожалею о тех неудобствах, которые пришлось испытать Ярнаре.
Бельт нахмурился. Его тянет рубить и резать, а нельзя.
Он еще не понимает, что чужая смерть не решит его проблем.
— Я надеюсь, разногласия останутся в прошлом. — Мэтр Аттонио ловко снимал горячие кусочки и проглатывал, не жуя, однако говорить ему это не мешало. — У нас не было другого способа. Понимания не прошу, просто не усугубляйте происходящее.
Ошрамленный кивнул вроде, но ясный взгляд был слишком красноречив — не забудет он причиненного Тураном. Что ж, будет время — сочтемся. Кивнула и склана. Как-то слишком быстро и охотно.
— Великолепно. Если выберемся из подземелий…
Дальше Туран слушать не стал. Ничего внятного Аттонио всё равно не скажет: помянет какую-то безымянную деревеньку, где их уже якобы ждут, потом намекнет про хитрые тропы — и снова без лишних названий — каковые должны вывести к приграничью, ловко обойдет неприятную тему разъездов. Зато долго и со вкусом будет рассказывать о Кхарне.
От этого-то рассказа Туран и сбежал в глубокую нишу, отгородившись искрошенными каменными клыками от слов, от взглядов, от мыслей…
…о Байшарре, в которой его назовут отступником.
…о бескрылой, что собирается без страха идти на смерть.