.
Позвольте еще раз вернуться к сказанному: сенсорные мишени должны находиться в тесной связи (то есть быть тесно связанными) с механизмом, из которого проистекает произвольный контроль за движениями, направленными на периферию. Это значит, что этот механизм находится в верхнем отделе стволовой части мозга. Именно клинические и физиологические гипотезы мы подвергли сейчас верифицикации с помощью данных, полученных в результате долгих экспериментов с применением стимуляции или удаления извилин.
Но позвольте мне вернуться на секунду назад: годами считалось, что сенсорная информация поставляется к коре полушарий, что сознательное поведение контролируется корой, что «ассоциативные» нервные волокна, выходящие за пределы поверхности коры, так или иначе ответственны за все, что происходит между сенсорными потоками и моторными сигналами, направленными к периферии. Одно время Джексон предполагал, что высший уровень интеграции может находиться в передних лобных долях. Однако получив результаты клинических экспериментальных исследований, от этой идеи он отказался. Важность его урока состоит в том, что он был уверен – такая область будет рано или поздно установлена в том или ином месте, так как у него были свои предположения относительно их физиологической организации, основанные на изучении эпилепсии.
Мое любопытство в отношении взаимосвязи мозга и разума зародилось в 1920-х годах во время изучения децеребрированных кошек. Будучи сотрудником лаборатории Шеррингтона, я присоединился к Катберту Базетту в этом исследовании. Мы удаляли у этих животных верхний отдел ствола мозга и полушария, сохраняя нижний отдел ствола мозга и спинной мозг. После операции кошки лишались и сознания, и разума. Они становились совершенно автоматическими рефлекторными «препаратами». Как отмечалось в предисловии, у животных сохранялась жизнь и рефлекторные механизмы, но не было никаких признаков разума и мышления. После того как я отошел от физиологии, чтобы заняться неврологией и нейрохирургией, я в конце концов получил возможность работать нейрохирургом с великолепной командой и прекрасным исследовательским оборудованием в Монреальском неврологическом институте. Институт впервые открыл свои двери в 1934 году. В 1936 году меня пригласили прочитать Харвиевскую лекцию в Медицинской академии в Нью-Йорке.>14 Я назвал свою лекцию «Кора полушарий мозга и сознание». Тогда я изложил очевидные выводы, которые были мне навязаны в первые годы нейрохирургической практики, в частности, относительно данных, полученных в результате терапевтического удаления мозга, экспериментальной электростимуляции, а также свидетельства явной взаимосвязи потери сознания и повреждения промежуточного мозга, что становилось очевидным в клинической практике.