Первая: нас сдала наша долинская охрана. Кому-то надоело ждать свою маленькую долю, и он решил попытать счастья на большую. Вторая версия: те из моих знакомых (назвать их друзьями в этом случае, понятное дело, не могу), которые смогли договориться о нашем освобождении без выкупа, надумали перехитрить долинских и поучаствовать в «розыгрыше большого приза»: за долю в нашем выкупе навели на нас группировку своих друзей. И третья версия: случайный свидетель нашего заточения в Долинском сообщил своим родственникам из другого клана о богатой добыче. Впрочем, есть еще одна версия. Она сводится к тому, что одной из официальных силовых структур Чечни удалось узнать точно, где нас удерживают, и вместо того, чтобы действовать по законам той же Ичкерии, то есть освободить нас, она решила перехватить «товар» и продать его. Спустя годы я больше склоняюсь ко второй версии. Ведь неслучайно разговоры о нашем освобождении без выкупа совпали с нашим перехватом. Так называемые «друзья» вместо того, чтобы самим приехать за нами и увезти, отправили по назначенному адресу другую группировку, главарь которой, по всей видимости, служил в официальных силовых структурах республики.
Все это для нас с Владом было неважно. Важно было то, что теперь наши новые хозяева будут налаживать новые каналы для переговоров о выкупе. Это означало, что освобождения нам ждать еще не меньше месяца.
Воспользовавшись разговорчивостью нового «начальника», мы немного осмелели и потребовали телефон. Безымянный предложил альтернативу: написать короткие письма – доставку он гарантировал. Альтернатива нам показалась весьма сомнительной. Он согласился с тем, что в самой Чечне почта не работает и потому он распорядится отправить наши письма из соседнего региона. Это нас не устраивало, и мы продолжали настаивать на телефонном разговоре. Представьте себе, в конце концов нам это удалось.
Но мы не смогли дозвониться до Москвы. Влад и я перебрали по несколько раз все возможные номера – безуспешно. Это было странно, учитывая то, что компания, предоставлявшая мобильную сотовую связь, была московской, так же как и все номера телефонов в Чечне были прямыми московскими. После нескольких попыток мне удалось дозвониться до коллеги в Нальчике (кстати, впоследствии ставшей моей женой) и попросить ее передать всем, что мы живы и здоровы и что скоро будем дома. Это был информационный прорыв! Долгие недели безызвестности, самых противоречивых слухов и страшных предположений кончились – одному из нас удалось сообщить, что мы живы и здоровы! Трудно описать, насколько важным был этот непосредственный сигнал для всех, кто переживал за нас, и прежде всего – для наших родителей. Нам с Владом стало значительно легче.