– Я вас убью сейчас! – вырвалось у него вдруг. В это мгновение Влад вытянул с напрягшихся рук «спортсмена» веник и сказал, что не стоит так переживать из-за пустяка – он подметет. Приподнявшийся было ствол автомата медленно опустился вниз, охранник еще какое-то время стоял и смотрел на меня в упор, не моргая, не в силах расслабиться и отступить. Наконец, он резким движением закинул автомат на плечо и вышел в коридор, угрожающе бурча себе что-то под нос.
Среди всех командировок в воюющую Чечню наиболее ярко мне запомнились несколько первых. До этого мне, будучи еще студентом, уже приходилось бывать в горячих точках – тлеющих осколках развалившейся советской империи: в Приднестровье, Южной Осетии и Абхазии. Кстати, именно в Абхазии я в первый раз оказался в заложниках.
Дело было так. Мне, студенту четвертого курса журфака МГУ, удалось получить командировочное удостоверение (без причитающихся суточных) от одной маргинальной газеты под емким названием «Политика» и попасть в зону боевых действий с блуждающей линией фронта между абхазами и грузинами.
С тремя моими коллегами, к которым присоединился в Гудауте, я добирался на перекладных в сторону Сухуми. Не помню уже, сколько мы не доехали до подконтрольной в тот момент грузинам столицы Абхазии, но каким-то образом оказались в небольшом горном ауле подальше от побережья. Тут нас и взяли двое вооруженных охотничьими ружьями ополченцев, патрулировавших подступы к селу. Они сопроводили нас к полуразвалившемуся сарайчику на окраине села и заперли в нем, не желая выслушивать никаких объяснений и подробностей. Предварительно они изъяли у нас документы, всю аппаратуру и тщательно обыскали. Для них все объяснялось просто: это грузинское село, а мы – журналисты из страны, поддерживающей абхазцев, потому и следует нас задержать до, как говорится, выяснения.
Двое из нашей группы были телевизионщиками, если не ошибаюсь, из Ростова-на-Дону, один – газетчик из Москвы (к сожалению, не помню их имен), старшему было немногим больше тридцати. Мы познакомились только в то утро и – на́ тебе! – оказались друзьями по несчастью. Это внезапное обстоятельство сблизило нас довольно быстро. За несколько часов, проведенных в деревянном сарае, мы полушепотом обсуждали свою участь, и, что запомнилось, никто из нас даже не намекал на худший сценарий. Мы, конечно, понимали всю серьезность своего положения, но допустить, что нас могут просто так взять и убить, мы не могли. А если бы это все-таки произошло, о нашей судьбе вряд ли когда-нибудь узнали бы: после нашего последнего контакта с внешним миром мы прошли немалое расстояние пешком, плутая, как идиоты, по лесистым горам Абхазии; никто не мог бы рассказать, куда именно мы направились и с кем столкнулись.