Видимо Иван Гаврилович всё ещё переживал за то, что Платон, по его мнению, не скромничал при заказе еды во время празднования его дня рождения. Но бог тут же шельму и пометил.
Платон, ставя открытый пакет с молоком на стол Гаврилыча, около которого все обычно наливали кипяток в чашки, что-то сделал с ним непонятное.
Пакет упал боком на стол, вылив на него часть молока, большая часть которого пролилась и на рядом стоящий красный, кожаный диван.
Платон тут же схватил полотенце и начал смакивать им белое с красного, успев даже про себя отметить необычное сочетание ярких, контрастных цветов.
А Гаврилыч разъярился и вспомнил, как Платон ошпарил ему яйца кипятком, на что тот засмеялся.
Гудин же в ответ пригрозил по Платоновым пройтись топором.
— «Да это у тебя они огромные, не промажешь! А у меня они маленькие, не попадёшь!» — уел он Гаврилыча неожиданно с другой стороны.
Тот не ожидал такого поворота и не смог ничего ответить, дабы не отвергать комплимент Платона по поводу размера его, Гудина, яиц.
Нападать теперь на Платона ему было незачем. Да и Надежда уже вмешалась, прерывая дискуссию о яйцах:
— «Ну, хватит Вам!».
Но Гаврилыч не унимался.
Закончив о яйцах, он перешёл на другое:
— «Вон он наше полотенце взял вместо тряпки вытирать!».
На что провинившийся возразил:
— «Так надо скорее вытирать молоко-то! А то потом оно разложиться, вонять тебе тут будет!».
В ответ теперь уже высказался Гаврилыч:
— «Вон тряпка перед тобой лежит, очки сними!».
— «Да у меня их нет!».
Тогда Гудин приоткрыл занавеску и показал тряпку на подоконнике, тут же добавив, обращаясь уже к Надежде:
— «Небось, его Ксюха постирала полотенца? Надо у него там взять чистое. Чего он нашим-то вытирает?».
Опять говно пёрло из него во все щели.
Фу, какой мерзкий тип, этот мстительный Гаврилыч! — мысленно резюмировал Платон.
Позже Надежда спросила его об этом инциденте, на что тот неожиданно для неё ответил:
— «Да я пролил молоко, наверно, потому, что Гаврилыч мне под руку гадости говорил?! Оговорил за то, что я ем, якобы, всё подряд. Ну, ты же слышала!? Так ему и надо, козлу… молока!».
А потом и Алексей в шутливой форме спросил Платона:
— «Иван Гаврилович обижается, что ты на его стол молоко пролил?!».
На что Платон не менее шутливо ответил:
— «Да-а! Для козла молока! Чтоб хоть польза была!».
И эта история имела продолжение.
Через день Платон попросил Алексея, игравшего в углу за компьютером на месте Гудина, передать ему вскипевший чайник, стоявший за ним дальше.
Так сидевший рядом Гаврилыч вскочил, как уже ошпаренный, и отшатнулся в сторону, оправдываясь, и задираясь к Платону: