– Может, вы сами, а? – со слабой надеждой в голосе спросил он. – Вы же раз в десять лучше меня сможете все объяснить.
– Объяснить-то у меня, пожалуй, получится, – согласился тот. – А вот идеи я где возьму? Вопрос же не «Что происходит?», а «Как действовать?» будет разбираться. Вот тут без вашей светлой головушки я пропаду совершенно.
– А я вам заранее насоветую вариантов, как мы обычно это делаем, а уж вы сами правильный выберете!
Борис Васильевич покачал головой:
– Ну что с вами поделаешь? Придется мне самому на амбразуру бросаться. Еще разок обрисуйте мне ситуацию вокруг Остроумова.
Семен Семенович такому повороту событий несказанно обрадовался. Словно камень с души свалился. В глазах даже озорные искорки заплясали.
– Может, кофейку пока сообразить? – предложил он.
– После, Семен Семеныч, – Щуров достал чистый лист бумаги и любимый карандаш.
«Будет схемы чертить», – догадался Тарпанов. На языке его начальника это называлось «думать на бумаге».
– Как скажете, – не стал настаивать аналитик. – Учитывая самые последние новости из республики, которые нас, собственно, и заставляют огород городить, ситуация складывается следующая. Остроумов – это курочка, несущая золотые яйца. Кто на него ведет охоту?
Карандаш быстро забегал по бумаге, и в самом центре листа появилась волне узнаваемая «Ряба», а рядом с ней – небольшая кладка яиц. Заметив это, Тарпанов слегка улыбнулся и продолжал:
– Во-первых, заполучить его страстно желает господин Накамура, он же мистер Ли Йонг Су, он же «японец».
В левом нижнем углу листа появилась карикатурная физиономия с раскосыми глазами.
– Во-вторых, его изобретение не дает покоя американцам, которые послали в Ла-Пуэрто самолет и спецназ морской пехоты.
Щуров, внимательно слушая собеседника, ловко набросал в правом нижнем углу портрет «дядюшки Сэма», умудрившись за пару секунд изобразить даже звездно-полосатый флаг на его цилиндре. Чуть выше разместился самолетик, рядом с которым в ряд выстроился десяток палочек-спецназовцев.
– В-третьих, сами местные власти, грезящие присвоить себе водородный двигатель.
Между «японцем» и американцами на бумаге возник злобный крокодильчик с разинутой пастью, который должен был символизировать жадных чиновников республики.
Семен Семенович в очередной раз подивился художественным способностям своего шефа.
– Теперь те, кто им противостоит, – Тарпанов снова принялся загибать пальцы. – Перво-наперво, это Стерх, он же Алекс Бэр, он же Сэмюэль Смит, он же… сами знаете кто.
Щуров кивнул и просто нарисовал повыше курочки скромный кружок со знаком вопроса внутри.