– Что ты себе позволяешь?..
Мрачно сведенные брови Дмитрия заставили ее замолчать. Достав телефон, серебром блеснувший в темноте, он прорычал несколько слов по-гречески.
Жасмин прижала ладони к вискам и отвернулась к окну. В тонированном стекле она поймала отражение его скульптурного профиля с прямым носом и губами, созданными для греха. Дмитрий продолжал говорить по телефону весь путь через грязные окраины, окружную дорогу и отложил трубку, только когда лимузин остановился. Стараясь сохранить достоинство, притом что Дмитрий тянул ее за руку, как упрямого ребенка, Жасмин выбралась из машины.
– Ого, – пробормотала она, стоя перед обтекаемым силуэтом реактивного самолета, готового к взлету.
Оглядевшись, она увидела огни убегавшей в даль взлетно-посадочной полосы. Дмитрий привез ее в частный аэропорт, находящийся далеко за городом. Жасмин попыталась вырвать руку из его сильных пальцев:
– Мне больно…
Он отпустил ее так резко, что Жасмин пошатнулась. Она не могла поверить, что этот мужчина нежно кормил ее с ложечки.
– Ты что, спятил?! – крикнула она.
Лицо Дмитрия искривилось от злости.
– Ты не должна была выходить из гостиницы. Полиция обнаружила труп молодой женщины недалеко от того места.
– Мне ничего не грозит.
– Боже мой, Джес, хочешь вернуться к прежней жизни? Неужели риск и опасность необходимы тебе, как наркотик? Хочешь повторить его судьбу? Скольких людей, которых я знал, сгубило это проклятье. Если ты сделала выбор, скажи сейчас. Я не хочу, чтобы твоя смерть осталась на моей совести.
Он говорил об Эндрю, догадалась наконец Жасмин, о его пристрастии к азартной игре. Откуда он знает? Может, Ной упомянул об этом в разговоре? Она не рискнула называть имя брата, чтобы не сорваться. Кто виноват в том, что Дмитрий здесь, а Эндрю погиб?
Дмитрию повезло: крестный отец забрал его к себе в нужный момент. Всем известно, каких усилий стоило им со Ставросом превратить маленькое предприятие в глобальную империю. Эндрю тем временем продолжал совершать одну ошибку за другой.
– Я не Ставрос и не буду спасать заблудшую душу против ее воли. Если я уйду, Джес, то навсегда.
– Не думай, что я хочу вернуться к прежней жизни, – смиренно заявила Жасмин, пораженная горечью его слов. – Мне было обидно…
Собственные слова показались ей детскими и наивными. Разве его вина в том, что она так уязвима?
– Мне всего лишь надо было забрать вещи. – Она твердо посмотрела в глаза Дмитрия. – Я хотела умолять тебя… – Жасмин замолкла, понимая, что у нее нет плана, кроме как рассчитывать на его милость.
– Умолять о чем?