– Мне жаль, что я не имела возможности с ним познакомиться, – тихо сказала Кейт.
Трагическую гибель Джеффри Карлайла они с Джулианом никогда не обсуждали.
– Если бы отец был сейчас жив, он бы унаследовал титул и все, что к нему прилагается.
– Титул по праву принадлежит Стелле, – возразила Кейт.
– Согласен, но все большие поместья являются майоратами. Это правило было введено в качестве защитной меры, чтобы земля оставалась во владении семейства. Поэтому ее наследовали только мужчины. Разве ты не видишь в этом логики? Женщины выходят замуж за представителей других родов. Стелла и Аннабель – тому наглядные примеры. Титул и земли перешли ко мне.
– А ты уверен, что Джулиан может стать твоим наследником? – язвительно поинтересовалась Кейт. – Он ведь незаконнорожденный. Это может разрушить твои планы.
– Ничто моих планов не нарушит, – твердо заявил Уиндхем.
– Но я ни за что не позволю увезти сына в Англию, – вспылила Кейт. – Я буду сражаться за него изо всех сил. Да и он сам не захочет уезжать – и тебе придется с этим считаться. Джулс – австралиец. Он любит эту страну, как и я. Тебе придется судиться со мной. Я уже консультировалась у адвоката.
Она говорила с таким напором – словно уверенная в себе, гордая женщина! Джулиан невольно восхитился ее дерзостью.
– Это не принесет тебе ничего хорошего, Катрина. Ты сознательно разлучила меня с моим ребенком, а теперь отчаянно пытаешься искать этому оправдания.
– Если я позволю тебе увидеться с моим сыном, ты встретишься с экспертом?
– С нашим сыном, – поправил Уиндхем. – Он унаследовал от тебя светлые волосы, но он уже выше и крепче своих ровесников, у него синие глаза Карлайлов, а его нос со временем станет таким же, как у меня, «клювом» – так ты его когда-то называла? – Он побарабанил пальцами по столу и заявил: – Что-то тут не так!
– Ты о чем? – Кейт затаила дыхание, ощутив тревогу.
– Моя мать говорила, что ты ей кого-то напоминаешь.
– В это трудно поверить, ведь я родилась здесь, в Австралии.
– У тебя есть документы об удочерении? – спросил Джулиан, пристально глядя собеседнице в глаза.
– Конечно, есть, но к тебе они не имеют никакого отношения.
– Ты – мать моего ребенка.
– Я ведь оказалась недостаточно хороша для тебя, так к чему интересоваться моими предками? Вдруг раскопаешь в моем генеалогическом древе какого-нибудь каторжника?
Уиндхем продолжал сверлить ее взглядом.
– Возможно, твоя родная мать еще жива.
– Она умерла.
– Откуда ты об этом знаешь?
– Я выясняла. А вот кто мой отец – неизвестно. Уж извини – тут я тебе ничем не могу помочь.