- Андрей Викторович, не нужно заявления, - попыталась отговорить его, но он лишь сжал челюсть и выехал на дорогу.
- Андрей Викторович!
Ответа не последовало. И тогда я сделала то, чего и сама от себя не ожидала. Положила ладонь на его предплечье и немного сжала, почувствовала, как он напрягся от прикосновения.
- Правда, не нужно никого заявления.
Громов сперва посмотрел на меня, затем на мою руку и кивнул. Я тут же убрала ладонь, не знала, куда деть руки, настолько мне было неловко. В итоге сцепила их в замок перед собой.
Обратно к дому мы ехали в тишине. А я думала о том, что потеряла свой шанс. Когда Андрей Викторович давал мне возможность вернуться на учебу и работать в офисе вместе с ним. Из-за личной трагедии я упустила шанс на безоблачное будущее, потому что восстановиться на следующий год я смогу только на коммерцию. Мне стало снова стыдно перед этим мужчиной, наверное, он думает, что я неблагодарная и неразумная дурочка, что недалеко от правды. Но я не могла появиться в университете на следующий день после разрыва с Юрой. Это было выше моих сил. А потом я так утонула в жалости к себе, что и не вспоминала о предложении Громова…
Машина остановилась и, набравшись смелости, я посмотрела на него.
- Спасибо Вам, Андрей Викторович, правда.
Он ничего не ответил, просто смотрел на меня ничего не выражающим взглядом, от которого по коже побежали мурашки. Тишина давила, словно живая.
- Ну… я пойду… Спасибо еще раз за все.
Я схватилась за ручку, но в этот момент услышала голос Андрея Викторовича.
- Олеся, почему ты не пришла?
Я готова была провалиться сквозь землю. В самом деле, сейчас мои оправдания даже для меня самой выглядели настолько жалкими.
- Я просто… передумала.
Я даже не смотрела на него, желая лишь одного, уйти как можно быстрее. В тесноте салона рядом с ним я чувствовала себя неуютно. Его близость подавляла, хотя он даже ни разу не прикоснулся ко мне.
- Все нормально у тебя?
Я посмотрела на мужчину, и мне на какой-то миг показалось, что он на самом деле переживает.
- Да, все хорошо, - ответила ему, чувствуя дрожь от его испытующего взгляда.
- А с дедом как?
- Более-менее. Мне, правда, пора…
- Скажи мне, Соловьева, - Громов положил ладони на руль и повернулся к окну, задумчиво, - ты никогда о себе не думаешь?
Некоторое время я молчала, пытаясь понять, к чему этот вопрос. Словно завороженная смотрела, как его пальцы отстукивают по рулю.
- В каком смысле? - переспросила его.
На мой вопрос он так резко повернулся, что от неожиданности я вздрогнула.
- В прямом. Знала же, что на волоске висишь, а все равно не пришла, - его губы дрогнули, будто пытаясь скрыть улыбку, - кому что доказала? Или нравится работа уборщицы? Всю жизнь будешь за другими убирать?