— Почему ж ты с дороги свернул? — пробормотала, прижимаясь щекой к мягкой шерстке.
Словно решив ответить на вопрос, черная бездна выплюнула еще одну ящерицу. Сначала она взлетела метров на шесть вверх, а потом плавно покачиваясь, как последний осенний листок опустилась на землю, где и замерла безумно вращая глазами.
Возвращались мы тем же путем, что и попали сюда. Желания разговаривать не было, да и спутники с расспросами не лезли. Будет еще время. Только царевна громко рассказывала о том, как волновалась за жениха, при этом почему-то стреляя глазками в Михея.
— Батюшки, воскликнула встречающая на крыльце княжеского терема бабка. — Вы откуда такие хмурые вернулись?
Княгиня спешилась, поднялась к ней и о чем-то быстро-быстро зашептала. Только когда мы подошли, повернулась и устало проговорила:
— Знакомьтесь, дети, матушка моя, Евдокима Ивановна.
— Бабуль какими судьбами? — целуя морщинистую щеку, поинтересовался князь.
— Обычными. К вам в гости собиралась, а тут от лешего весточка пришла, что всеобщий сбор ведьм в нашем княжестве нужен. Вот и поспешила узнать, что здесь приключилось.
— Неужто не знали? — удивленно спросила у нее, как положено в начале представившись.
— Откуда? Я же в царстве Берендеевом живу, весточки хоть и часто друг другу шлем, да разве в них много расскажешь. Пойдём, что ли, в горницу там поговорим?
Словно услышав ее слова, с небес полились частые, крупные капли дождя, как лущенный горох в тазик, они били по рукам, плечам, голове, загоняя усталых путников скорее в дом.
— Ну что там? — спросила княгиня, устраиваясь за круглым столом, на который услужливые девки выставили начищенный до блеска самовар с ягодным чаем и еще теплые крендели. — Ты чего стоишь возле двери? — чуть нахмурившись окликнула сына. Садись скорее, да рассказывай.
— Вон, Глаша лучше меня все объяснит, а я так сторонний наблюдатель. Ничего толком не знаю.
Покачала головой думая о своем. Ольгред зря прибедняется. Не так-то он прост как показаться хочет.
— Мы все умрем! — коротко, но зато как точно, вон царевна с лица вся спала, и, кажется, забыла, что чашку с горячим чаем держит в руках, того и гляди разольет. — Но чуть попозже.
Забава, услышав окончание фразы, громко прыснула в кулак, точно ждала такого продолжения. Неужто выучила меня так хорошо.
— Раз Глаша шутит, значит, еще не все так страшно, как могло быть, — сделал свои выводы Еремей, тепло улыбаясь через стол.
— Все не так просто, — покачала в ответ головой, — но не плакать же в самом деле?
— Вот и я о том, — настаивал на своем купец, — если ты начнешь плакать, пиши завещание, да с родичами прощайся.