Быстро пролетело время. Вернулась домой, а во дворе меня уже староста поджидает. У него отец, яблоки с дерева решил обтрясти, да так и грохнулся со стремянки. Теперь лежит, стонет.
Быстро, связала цветень в пучки, да в тенечке повесила. Нельзя его просто так оставить. Вся польза уйдет.
Бросила тоскливый взгляд на печь, да и побежала к старостиному деду.
Раскинула над ним руки, позвала силу. Ой, не просто так стонет! Перелом, да еще и в нескольких местах.
Долго провозилась. Заговоры шептала, да лекарства давала. Долго ему выздоравливать. Долго. Да только теперь помочь я уже почти не смогу. От самого деда зависит, как скоро выздоровеет. Будет соблюдать мои советы — месяц и опять бегать сможет.
Усталая, но довольная вошла в горницу, а тут Игнатьевна стол накрывает.
Томленная в печи картошечка с мясцом, борщик, свежий хлеб — ароматы наперебой зовут всех к ужину.
Слюнки против воли побежали. Только и успевай сглатывать. Но я ведь худею?
Стараясь, чтобы меня не заметили, поспешила к сеням, да не тут-то было.
Игнатьевна, хоть глуха и слепа, но ничего в деревне не пропустит.
— Куда?! Ужин на столе, а ты в сени, — прикрикнула она на меня.
— Баб Клав, я худею, — тоненьким голосочком пропищала я, делая стратегический шаг назад. К двери.
— Вот поешь по человечески и худей. Я тебя знаю, целый день мотаешься, маковой росинки в рот не взяв.
И так мне себя стало жалко после ее слов, что ноги сами понесли к столу, на который Игнатьевна как раз чугунок с картошкой поставила. Но тут я вспомнила про зеркало, притаившееся в углу моей избы и снова предприняла попытку к бегству.
— А я блинчики испекла, да Селентий медку свежего собрал…
Остановилась. Знает, коварная, чем меня подкупить.
— И ватрушечки вот-вот поспеть должны, — как будто ни к кому не обращаясь, добавила Игнатьевна.
Зеркало? Отвернем.
Диета будет завтра!
Пришла домой, зажгла свечи, села на лавку. В животе тяжесть, но на душе тяжесть поболе будет. Даже отражение из зеркала смотрит укоризненно. Кажется, от обиды на хозяйку сейчас развернется и уйдет. Отвернулась сама. Может книга, Большая волшебная, знает, как помочь моему горю?
Книга, та из поколения в поколение передается. Много мудрости в ней и много ответов. Только найти их бывает не просто. Вот и сейчас, с трудом дотащила до стола огромный фолиант. Все-таки мудрость веками нажитая, тяжело дается.
Нашла раздел с красой девичьей, читаю. Сколько здесь всего! И от веснушек средство и от мозолей, и бородавки есть чем свести, и морщины разгладить. Всего не упомнишь. Нужно чаще заглядывать. А то девки да молодицы то и дело прибегают за снадобьем, лишь бы девичью красу приумножить.