Неужели, зная, что смерть у порога, так важно было вынуть все это из погреба?
А что, если это сделала не тетя? Кто тогда? Светлана Ивановна – ведь у нее были ключи? Мародерствует понемножку, подторговывает остатками соседкиного добра, пока не пропало? Но зачем ей это и сколько там можно выручить? Копейки. И, если так, почему тогда не продала все – времени было достаточно. Целых два месяца в доме не было ни души. Тетю Галю хоронили из больничного морга, там же обрядили, а на кладбище отпели. Поминальный обед Светлана Ивановна заказала в столовой возле рынка. Может, банки вытаскивали, чтобы использовать консервацию для поминок? Так почему не использовали?
Прикрыв глаза, Антон тряхнул головой, отгоняя нелепые мысли.
В самом деле, зачем засорять голову чепухой. Тоже мне, проблема! Завтра надо просто спросить у соседки, и все прояснится. И, пожалуй, в самом деле стоило бы отдать все это добро ей – она ему найдет применение…
Накрыв початые банки крышками, Антон взглянул на часы. Десятый час, пора и укладываться. День, начавшийся со сложной полостной операции и закончившийся не менее хлопотливой процедурой осмотра тетушкиного наследства, оказался чересчур утомительным.
Он погасил везде свет, оставив только торшер в маленькой комнате, где собирался расположиться. Лениво полистал купленный по пути журнал.
А затем, выключив торшер, уснул.
Проснулся Антон от грохота.
Спросонок почудилось – кто-то мечется по дому, натыкаясь в темноте на мебель и отшвыривая ее с нечеловеческой силой. В первые мгновения испугался, хотя и не считал себя трусом: «старики» в десантуре отбили всякий страх.
Армейская борьба за выживание научила его не бояться опасности, а просто оценивать свои шансы в любой, даже самой невообразимой ситуации. В те годы он мог в одиночку выйти против пары здоровенных лбов, чье единственное преимущество заключалось в том, что они «тянули службу» на год дольше, чем «салабон». Но, если лбов оказывалось пятеро и больше, рядовой Сахновский предпочитал любыми способами избегать конфликта: тупые выродки покалечат его, а потом все равно ничего никому не докажешь. Но против двоих у него были все шансы по крайней мере на ничью. Главное – понять, кого атаковать первым. В таких случаях один из противников всегда слабее. По-настоящему уверенный в себе боец предпочитает драться один на один.
Если противники оказывались не славянами, а кавказцами, Антон предпочитал вообще не начинать драку. Эти парни всегда держались стаями, компенсируя физическую слабость слепой яростью и неукротимой жестокостью. Могли неожиданно рвануть зубами или пустить в ход нож против безоружного.