– С Отэм! – зарычал Эш, складывая руки на груди.
Глаза Ксандера сузились.
– Что ты имеешь в виду? Что с ней? – потребовал он объяснений, и уже был готов отправиться к ней в кабинет, чтобы убедиться, что она в порядке.
– Это я тебя спрашиваю! – перебил его Эш, делая шаг вперед, – Что ты с ней сделал? Чем ты довел ее на этот раз?
– С чего ты решил, что она расстроена?
Не успел Эш ответить, как Аксель ворвался в кабинет Ксандера и толкнул его в сторону для того, чтобы разобраться с Ксандером:
– Что ты с ней опять сделал?
Ксандер смотрел то на одного, то на другого младшего брата, ничего не понимая:
– Какого черта вы оба говорите?
Теперь уже он начал терять терпение. Ему не нравилась мысль о том, что Отэм чем-то расстроена, но что более важно, его раздражала забота посторонних о том, что его женщина расстроена.
– Отэм! – почти прокричал Аксель, – Она явно чем-то расстроена, и только ты можешь быть тому причиной. Ты сводишь её с ума всеми своими нелепыми требованиями, а теперь ты её просто доконал!
Сердце Ксандера чуть не остановилось от этих слов:
– Скажи, что ты знаешь! – прорычал он.
Опять же, никто не мог ответить, потому что в кабинет вошел Райкер. Старший брат редко показывал свои эмоции, но беспокойство было написано на его лице.
– Ксандер, ты знаешь что-нибудь о том, почему Отэм так расстроена? – спросил он, его брови сошлись над переносицей, что служило опасным свидетельством того, насколько обеспокоенным он сегодня был. Райкер не кричал. Надо было заглянуть в его глаза, чтобы понять, что происходит. Он всегда контролировал свои действия, и только близкие люди могли понимать его без слов.
Ксандер вскинул руки с раздражением.
– Что вы все несете? Я говорил с ней вчера, и с ней все было нормально!
В конце концов, он был уверен, что она была в порядке. Правда, он не сказал им о том, что Отэм вчера плакала. Это было личное – между ними двумя, и он не собирался обсуждать это со своими любопытными братьями.
– Она явно чем-то расстроена, – сказал Райкер, шагая в сторону.
Ксандер рассматривал непробиваемую стену из братьев, мечтая, не в первый раз, иметь только сестёр.
– Может кто-то объяснить мне, с чего он сделал такие выводы, и мы попытаемся все прояснить или это будут непустые обвинения, но уже в вашу сторону! – с угрозой в голосе потребовал он.
Поединок три против одного не имел смысла, но он защищал свою женщину, и это делало его сильнее.
– Она обута в балетки! – выплюнул Эш, как будто носить обувь без каблуков было незаконным и оскорбительным.