— Да?
— Валерия Николаевна, Виктор Эдуардович сказал занести к вам все это.
— Что это?
— Мне не известно.
— Ладно, проходите.
Водитель прошел в коридор, поставил свертки и вышел из квартиры.
— Подождите.
— Да, Валерия Николаевна?
— А как вас зовут? — кажется, мужчина удивился. Мне же удивление не понятно. Что такого в том, чтобы узнать имя человека, с которым буду видится, возможно, не один раз.
— Игорь Семенович.
— Приятно познакомиться, Игорь Семенович, — закрыла дверь. На чай приглашать нет смысла, поскольку кухни как таковой у меня нет.
Заглянула в свертки, удивилась. В одном из больших пакетов оказалась та самая красиво упакованная коллекция дорогих напитков, а в других свертках с прозрачными пластиковыми коробочками нашла еду из ресторана и даже тот десерт, что я не доела, только новый.
И куда я дену эту еду? Да еще так много. Холодильника‑то нет, есть я уже не хочу.
Но вообще мне очень приятно сейчас.
Чудесное субботнее утро. Светит яркое еще теплое солнце, в парке тишина.
Я спешу на работу.
Зевающие сонные дежурные охранники на меня даже не посмотрели. В компьютере зависли. Наверное, фильм смотрят.
В коридорах пустынно. Захожу без всякой толчеи в лифт, спокойно еду наверх. И тут на одном из этажей лифт останавливается, чтобы впустить еще желающих подняться.
Заходит всего один человек. Мужчина. Уже печально знакомый мне мужчина.
Вот подстава.
— О, какая встреча! — довольно ухмыляется Радов. Мужчина встал так, что перекрыл мне все возможности для экстренного выхода из лифта. Дверь плавно закрылась, и лифт поехал вверх. — Ну, вот теперь ты попалась.
Молчу и с надеждой смотрю на экран, отсчитывающий этажи. Ехать мне осталось недолго, а там что‑нибудь придумаю. Распылять перцовый баллон в лифте плохой вариант, да и в отличие от сока, подобное нападение на акционера мне точно никто не простит.
Радов буравит меня довольным взглядом, а потом медленно и демонстративно подносит руку к панели управления лифтом и нажимает кнопку «стоп».
У меня душа в пятки ушла.
Мужчина, явно наслаждаясь ситуацией, сложил руки на груди и облокотился плечом на одну из стен лифта.
— Ну что, сознаваться будешь?
— В чем? — осторожно интересуюсь я.
— В том, что немецкий знаешь и вылила сок на меня не случайно. Я в твоем личном деле посмотрел, точно знаешь. Чего не сказала‑то? Сразу сок лить. Хотя ладно. Признаю. Правильно сделала. Так и надо с зарвавшимися хамами поступать — соком охлаждать. Пока ты первая из женщин, что продемонстрировала мне подобный протест. Другие только млеют, что бы я ни сказал.