Знал бы он, куда мне сейчас хотелось запихнуть ему эти леденцы. Сдержать свои эмоции стоило огромного труда.
Собственно, это было предсказуемо. Стоун практически на второй день нашего знакомства громко заявил о своем истинном отношении к курению.
– Не злись, – примирительно произнес докторишка, которого я сейчас была готова расстерзать. – Тебе не идет!
– Мне болеть не идет, – огрызнулась я.
Даже представить страшно, как я сейчас могу выглядеть. Красный нос, потрескавшиеся губы, серый цвет лица, круги под глазами и ни грамма косметики.
– Наоборот, – возразил Дей. – Когда ты беспомощная, ты очень милая.
Я посмотрела на него с сомнением. Серьезно, что ли? Не верю.
– Пожалуй, спишу эту глупость на приободряющий комплимент пациентке, – сухо ответила я. За отсутствие сигарет я была зла на доктора настолько, что даже его попытка меня отвлечь провалилась. Разговаривать больше не хотелось. – Дей, уже поздно. Я буду спать.
И плевать, что уже выспалась за день.
Когда Стоун ушел, я еще долгое время ворочалась в темноте, слушала свист ветра на улице, считала проезжающие мимо машины по шуму колес.
Временами заходилась в кашле, но давила приступы в подушку. Не хотела будить Деймона. Что-то подсказывало мне, спит доктор очень чутко, и даже сквозь сон прислушивается к моему состоянию.
Уже перед самым рассветом мне наконец-то удалось уснуть, чтобы проснуться через несколько часов.
Стоун вошел в палату, толкая перед собой низкий столик с тарелкой овсяной каши и стаканом травяного напитка, рядом с едой находились слуховая трубка, пузырьки с лекарствами и газета.
– Как себя чувствует больная? – приветливо поинтересовался врач, на что был удостоен благородного молчания. – Обиделась за сигареты?
Пришлось кивнуть.
– Можешь продолжать дуться, но пока ты здесь, курить не будешь, – твердо сказал он и приступил к утреннему осмотру.
Я терпеливо дала послушать легкие, прощупать пульс, измерить температуру.
– Уже лучше, – прокомментировал он.
Но я ему опять не ответила.
Да, я вредная. Да, я буду дуться. И пускай он хоть миллион раз прав, но мог бы сразу сообщить, что не принесет сигарет, а не делать подобный сюрприз.
Когда он ушел, я самостоятельно съела кашу, выпила травяной настой и потянулась за газетой.
У себя дома я редко читала прессу. Моими информаторами становились клиенты из высшего света. Мужчины порой были еще большими сплетниками, чем женщины, и этот факт способствовал моему отличному информированию.
Газеты я покупала лишь раз в месяц – альманах с самыми важными событиями за прошедшие тридцать дней.