И сразу же сзади в спину ударило мохнатое тело ее кошки. Раздалось шипение и угрожающее мяуканье. Острые когти впились в меня. Резкая боль. Я закричала. Закинула руки за голову. Схватила животное за шкирку и с размаху швырнула через себя в кухонный шкаф. Кошка плашмя впечаталась в дверку и грохнулась на пол. Удар получился такой силы, что будь она обычным зверем — наверняка переломала бы себе что-нибудь. Но фамильяр, как ни в чем не бывало, вскочил на ноги, готовый к новой атаке.
— Мила! Прекрати! — в дверях показался Лекс. Судя по одежде, он явился с улицы и, видимо, только вошел в дом и бросился на шум. — Вон отсюда! Я сам разберусь!
Никогда еще я не была так рада видеть этого лекхе. С облегчением выдохнула. Кошка успела здорово расцарапать меня, на спине чувствовалось невыносимое жжение.
Мила недовольно фыркнула на брата.
— Не смей приближаться к моему ребенку! — пригрозила она мне напоследок, а потом увела Никиту прочь.
Было слышно, как, удаляясь, Мила продолжает ругать плачущего сына и запугивать тем, что я хотела его убить. Кошка побежала за ними, победоносно подняв трубой хвост.
Лекс оглядел кухню, тоже задержался взглядом на ноже.
— Я не собиралась нападать на ребенка. За кого вы меня принимаете? — возмутилась я.
— Тише, охотница. Я верю. Чаю будешь? А бутерброды? — он спокойно взял нож со стола, убрал в подставку и поставил на огонь чайник. — Я вот точно буду.
Со вчерашнего дня у меня маковой росинки во рту не было, и я с благодарностью кивнула. Села на стул, наблюдая, как Лекс щедро, по-мужски, отрезает большие ломти хлеба, вынимает масло и сыр из холодильника. Орудовал он ловко, я даже залюбовалась.
— Почему ты так легко поверил мне? — я хотела добавить «в отличие от Милы», но сдержалась.
— Думаешь, не стоило? — намазывая кусок хлеба маслом, он обернулся через плечо, глянул лукаво.
Я пожала плечами.
— Мила права. Таким ножом не чистят картошку. Я специально выбрала самый большой.
Лекс отвернулся и продолжил занятие.
— Ты выпустила нас из клетки. Если бы не ты, у нас не было бы шансов выбраться. Ты не похожа на тех, кто убивает детей.
Он повернулся, выставил на стол чашки, бросил в каждую пакетик с чаем, налил кипятка и добавил:
— Кроме того, этот нож не из особого железа. Он безопасен.
— Даже для Никиты? — удивилась я.
— Мы же вроде решили, что на детей ты не нападаешь? — парировал Лекс, выставив еду.
Рука сама потянулась к бутербродам на тарелке. Я запихнула в рот большой кусок и прикрыла глаза от удовольствия, когда начала жевать. Лекс присел на соседний стул и наблюдал за мной с усмешкой.