— Эх вы… — отяжелевшая голова корабельного стюарда глухо уткнулась ничком в холодные камни…
Такова моя личная точка зрения. Думаете, было иначе? Но оснований считать, что это было так или почти так, у меня более чем достаточно. Это объясняет, откуда на мысе Ниля взялись две винтовочные гильзы, почему при останках Регальда оказались дневник Губанова и вещи Смиренникова, куда подевалось ружье, которое не могло не откликнуться на металлоискатели при наших тщательных поисках на мысу, почему все находки располагались по одной линии и, наконец, как здесь оказались костные фрагменты того же самого медведя, что и найденные почти в центре мыса у недогоревшей нодьи [101]. А тела Губанова и Смиренникова до сих пор лежат под скалами того безымянного мыса, надежно похороненные многометровой базальтовой осыпью. Возможно, когда‑нибудь современные технологии или волевое решение кого‑нибудь наверху помогут обнаружить то место, где упокоился их прах. Очень хочется верить, что это время обязательно настанет. Человечество вступает в новую эпоху освоения Арктики и, хотя теперь уже превалирует коммерческий интерес исследований, мы не имеем права предать забвению тех, кто начинал прокладывать для нас этот путь!
Сытый ухоженный тигр, долгое время запертый в клетке, едва ли поймет своего свободного собрата, слоняющегося впроголодь по бескрайним просторам Уссурийской тайги. Чем больше разнятся условия, тем меньше понимание. Увешанные, как пулеметной лентой, спутниковыми телефонами, рациями, навигаторами и другими достижениями милой нам цивилизации, мы можем лишь очень приблизительно понять и оценить все то, что выпало на долю наших предшественников.
И что бы теперь ни говорили, но если бы не выжившие штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад, то о «Св. Анне», так же как и о русановском «Геркулесе», вообще ничего не было бы известно. А вместе с тем мы еще долго не узнали бы и о глубинах Северного Ледовитого океана в районе Карского и Баренцева морей, о дрейфе льдов в этом районе, о том, что Земли Короля Оскара и Петермана в действительности не существуют, и о многом чем еще. Воодушевленный полярным подвигом экспедиции Г. Л. Брусилова, Вениамин Александрович Каверин не написал бы свой замечательный роман «Два капитана», который вдохновлял и продолжает вдохновлять уже многие поколения людей на чувства и поступки, делающие человека Человеком.
Такова печальная судьба экспедиции Георгия Львовича Брусилова. Экспедиции, организованной во имя того, что зовется духом первооткрывателя и что так мало кому понятно из живущих ныне. С самого начала несчастья накручивались как снежный ком, и все закончилось именно так, как должно было закончиться. Несмотря на это, хочу еще раз напомнить слова замечательного российского флотоводца, вице–адмирала Российского флота Степана Осиповича Макарова, достойные быть высеченными на каменных скрижалях: