Фаулер прервал повествование, чтобы сделать глоток кофе. Темнота в комнате сгустилась, мрачные тени обрели плотность, и Паоле стало не по себе. Она уселась верхом на стул, обхватив руками спинку. Священник между тем продолжил рассказ:
— В тысяча девятьсот пятьдесят восьмом году Иоанн Двадцать третий, тот самый Папа, инициировавший открытие Второго Ватиканского собора, решил, что время Священного Альянса давно прошло. Его услуги больше не нужны. И в разгар холодной войны он порвал всю сложную сеть связи с осведомителями и категорически запретил членам Священного Альянса выполнять любое поручение без его предварительного согласия. Так продолжалось целых четыре года. Из пятидесяти двух агентов Десницы, имевшихся в тысяча девятьсот тридцать девятом году, осталось всего двенадцать, и некоторые были довольно преклонного возраста. Они получили распоряжение вернуться в Рим. Секретная база, где они тренировались, загадочным образом сгорела в тысяча девятьсот шестидесятом. А командор Святого Михаила, руководитель Священного Альянса, погиб в автомобильной катастрофе.
— Кто это был?
— Не могу вам сказать. И не потому, что не хочу, а потому, что не знаю. Личность командора всегда хранится в строжайшей тайне. Им может оказаться кто угодно: епископ, кардинал или uomo di fiducia и даже обычный священник. Это обязательно должен быть мужчина старше сорока пяти лет. Вот все, что известно. С тысяча пятьсот шестьдесят шестого года и по сей день просочилось имя лишь одного командора — отца Согредо, итальянца испанского происхождения, бесстрашно сражавшегося с Наполеоном. И то оно стало достоянием лишь очень ограниченного круга лиц.
— Неудивительно, что Ватикан не признает существование тайной службы, для которой все средства хороши.
— Что явилось одной из причин, побудивших Иоанна Двадцать третьего покончить со Священным Альянсом. Он считал, что убийство непростительно, даже во имя Господа, и я с ним согласен. Я знаю, что некоторые акции Десницы Святого Михаила скверно пахли. Горстка агентов спасла сотни тысяч жизней. Но существовала группа, очень небольшая, порвавшая все связи с Ватиканом и творившая беспредел. Я не желаю говорить об этом здесь, особенно в столь поздний час.
Фаулер взмахнул рукой, будто прогоняя призраков. Для человека, отличавшегося почти неестественной скупостью жестов, подобная расточительность означала крайнюю степень нервного напряжения. Паола поняла, что он тяготится рассказом и жаждет поскорее его завершить.
— Вам не нужно ничего объяснять, отче. Скажите лишь то, что мне, как вам кажется, необходимо знать.