— А Конрой? Как он отнесся к побегу?
— Он был сражен. И запил по-черному. Через три недели печень не выдержала, он умер. Увы.
— Не драматизируйте, — откликнулся Понтьеро.
— Лучше не будем о нем. Исполняющим обязанности директора, пока искали подходящую замену, назначили меня. Ко мне архидиоцез доверия не испытывал. Вероятно, из-за моих постоянных жалоб на начальство. Я занимал должность один месяц, но сделал все, что мог, за это время. Быстро реорганизовал штат клиники, пригласив профессиональный медицинский персонал. Разработал новые программы для больных. Многие из новаций потом не нашли применения, но некоторые прижились, так что игра стоила свеч. Я отправил краткий отчет в ВИКАП[35] и старому знакомому из ФБР по имени Келли Сандерс. Психологическая характеристика подозреваемого, равно как и безнаказанное убийство отца Селзника, его встревожила, и он выписал ордер на задержание Кароского. Безрезультатно.
— Как, исчез и все? Бесследно? — удивилась Паола.
— Да, исчез бесследно. В две тысячи первом году возникло подозрение, что он объявился вновь, поскольку в Олбани произошло убийство с частичным расчленением. Но преступление совершил не он. Затем Кароского сочли мертвым, но, к счастью, сохранили его данные в компьютерной сети. Что касается меня, я нашел вакансию в благотворительной столовой в испанском Гарлеме в Нью-Йорке. Там я и работал вплоть до вчерашнего дня. Мой прежний шеф вновь призвал меня на службу. Полагаю, я опять стану армейским капелланом. Как мне сообщили, ряд фактов указывает на то, что Кароский вышел из тени спустя столько лет. И вот я здесь. Я привез вам архив, где собраны наиболее важные документы — из тех, что накопились у меня за пять лет, в течение которых я имел с ним дело. — Фаулер извлек из сумки увесистое досье толщиной сантиметров в пятнадцать. — Здесь есть распечатка электронной переписки относительно гормона, о котором я упоминал, расшифровки магнитных записей бесед с ним, газетная статья, где о нем идет речь, письма психиатров, отчеты… Все это в вашем распоряжении, dottora Диканти. Если вам что-то неясно, спрашивайте.
Паола потянулась через стол за документами. Открыв обложку солидного тома, она ощутила тревогу. К первой странице была прикреплена фотография: бледная кожа, прямые каштановые волосы, серые глаза. Кароский. Изучению феномена серийных убийц (пустой оболочки, лишенной чувств) Паола посвятила долгие годы и привыкла безошибочно распознавать эту черную пустоту в глубине глаз. Хищник, для которого убить — все равно что пообедать. Отдаленно этот взгляд напоминал взгляд белой акулы: глаза смотрят, но не видят. Мертвенные, жуткие в своей неподвижности, беспощадные.