Когда он расстегнул верхнюю пуговицу низко сидящих джинсов, выделяя свой твердый живот и V-образную линию мышц, мое дыхание стало прерывистым. Тяжелая ткань упала на пол, и Роум в одних только черных боксерах, которые подчеркивали его мощные мускулистые бедра и то, что он был очень рад нашей новообретенной близости, подошел ко мне. Третья татуировка располагалось на его бедре, примерно там же, где и моя. «Однажды» – гласили большие буквы. И это пробудило мое любопытство.
Ромео подошел к кровати и откинул лиловое одеяло, от чего мои бедра сжались в порыве чистого желания. Он забрался в кровать, и его аромат обрушился на меня, точно тонна кирпичей: чувственный, свежий и чертовски сексуальный. Я лежала на спине, уставившись в потолок и не представляя, что делать дальше. Он положил руку мне на талию и притянул к себе. Его кожа казалась раскаленной, а медленные движения его бедер заставили меня громко застонать.
Губы Роума оказались на точке у меня за ухом.
– Нам нужно попытаться заснуть, иначе все выйдет из-под контроля. А у меня его почти не осталось.
– Х-хорошо, – ответила я с придыханием и положила очки на тумбочку возле себя.
– Спокойной ночи, Шекспир, – прошептал он, пробегаясь рукой вверх-вниз по моему животу.
– Спокойной ночи, Ромео.
Он хмыкнул в мои густые волосы, и они рассыпались по груди.
– Мне нравится, как звучит мое имя в твоих устах. Не думал, что такое вообще возможно. Наверное, это из-за британского акцента. Оно звучит правильно, как того хотел Шекспир. Никто не зовет меня Ромео, меня никогда не называли Ромео. Я этого не позволяю. Но, как ни странно, мне нравится, когда так меня зовешь ты.
Я попыталась повернуться, но его руки держали меня как в тисках. Тогда я поцеловала наши сплетенные руки и пропела:
– Что в имени твоем? Ведь то, что розою зовем,
И под другим названием хранило б аромат.
Так и Ромео, названный иначе,
Свои все совершенства б сохранил.
Ромео резко выдохнул и потерся своими бедрами о мои.
– Не надо… пожалуйста…
– Почему ты не позволяешь так себя называть? – спросила я, сопротивляясь его движениям.
– Длинная история.
– У нас есть время.
– Не сейчас, – категорично отрезал он, сжимая руки, и, лаская языком мою кожу, жарче потерся бедрами.
Борясь со своим желанием и игнорируя его протесты, я остановила руками движения его бедер и быстро сменила тему на более безопасную:
– Что у тебя написано на боку?
– Величайшее достижение не в том, чтобы никогда не падать, а в том, чтобы снова встать после того как упал. Это Винс Ломбарди.
Слова были сказаны будто о моей жизни. Я закрыла глаза и представила, как эти вдохновляющие слова повторяются в голове, словно мантра.