Странное выражение появилось у него на лице, его неистовость практически лишила меня равновесия. Но он крепко держал меня в своих объятиях.
– Ты теперь моя, Мол. Ты же это знаешь, верно? Мне никогда ни с кем не было так хорошо – каждое движение, поцелуй, ласка, – ты полностью и безоговорочно отдаешься мне. – Его пальцы, до сих пор прижатые к моей разгоряченной плоти, задвигались все быстрее.
Я всхлипнула и прикусила ноготь на большом пальце, чтобы сдержать крик.
– Да, я твоя.
Роум отнял мой палец ото рта.
– Ты с ума меня сведешь этой привычкой, Мол. Я бы положил туда кое-что поинтереснее, если тебе не с чем поиграть.
Я рвано вдохнула.
– Я… я…
– Всему свое время. Не сейчас, – уверил он меня, слегка развеселившись.
Мои глаза невольно закрылись.
– Ромео… твоя рука…
– Я снова удовлетворю тебя. И буду смотреть, как ты сходишь с ума. Буду смотреть, как ты растекаешься в моих руках и наслаждаться этим, Мол. Понимаешь? Я буду контролировать каждое твое желание, – прошипел он сквозь зубы, пока его пальцы погружались в меня все глубже.
– Да… да…
И он это сделал. Превосходно справился, как по нотам.
Задрожав, я пронзительно вскрикнула и упала ему на грудь. Мы пролежали так достаточно долго, и в конце концов он вынул из меня пальцы, застегнул джинсы и притянул меня к себе на колени. Я закрыла глаза и задремала на его теплой груди, наслаждаясь его легкими поглаживаниями моей щеки и будучи полностью изнуренной.
Я медленно проснулась от того, что Ромео аккуратно перевернул меня и уложил спиной к себе на грудь.
– Солнце садится. Я подумал, ты захочешь посмотреть закат со мной.
Волна счастья затопила мое сердце.
– Да, захочу.
Небо было кроваво-красным, солнечное тепло от заходящего полукруга разливалось оттенками розового и желтого, придавая широкой речке сияние раскаленного золота.
Дыхание Ромео ласкало мне ухо.
– Расскажи о своей семье, Мол.
Я содрогнулась от укола паники в груди и немного подвинулась, пытаясь расслабиться. Почувствовав мою реакцию, Ромео, взял меня за руку и сжал в своих объятиях. В теплых, безопасных объятиях.
– Расскажи мне, Мол. Расскажи о своей семье. Почему тебе так больно?
Наблюдая, как последние проблески оранжевого солнца пропадают за горизонтом, я сделала глубокий вдох, чтобы набраться смелости.
– Если честно, даже не знаю, с чего начать.
– С начала. Я хочу узнать о тебе все, все подробности. – Благоговение в его голосе отдалось дрожью в моем теле.
– Хорошо.
Я устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь и слушая утешительное биение его сердца.
– Моя мама умерла, когда рожала меня. Я была единственным ребенком. Она умерла из-за осложнений. – Я крепко зажмурила глаза, концентрируясь на объятиях Роума, потом снова открыла их и посмотрела на спокойную речку, позволяя умиротворяющей глади воды себя успокоить. – У меня есть ее фотография. Я так на нее похожа.