Милый дом (Коул) - страница 68

Странное выражение появилось у него на лице, его неистовость практически лишила меня равновесия. Но он крепко держал меня в своих объятиях.

– Ты теперь моя, Мол. Ты же это знаешь, верно? Мне никогда ни с кем не было так хорошо – каждое движение, поцелуй, ласка, – ты полностью и безоговорочно отдаешься мне. – Его пальцы, до сих пор прижатые к моей разгоряченной плоти, задвигались все быстрее.

Я всхлипнула и прикусила ноготь на большом пальце, чтобы сдержать крик.

– Да, я твоя.

Роум отнял мой палец ото рта.

– Ты с ума меня сведешь этой привычкой, Мол. Я бы положил туда кое-что поинтереснее, если тебе не с чем поиграть.

Я рвано вдохнула.

– Я… я…

– Всему свое время. Не сейчас, – уверил он меня, слегка развеселившись.

Мои глаза невольно закрылись.

– Ромео… твоя рука…

– Я снова удовлетворю тебя. И буду смотреть, как ты сходишь с ума. Буду смотреть, как ты растекаешься в моих руках и наслаждаться этим, Мол. Понимаешь? Я буду контролировать каждое твое желание, – прошипел он сквозь зубы, пока его пальцы погружались в меня все глубже.

– Да… да…

И он это сделал. Превосходно справился, как по нотам.

Задрожав, я пронзительно вскрикнула и упала ему на грудь. Мы пролежали так достаточно долго, и в конце концов он вынул из меня пальцы, застегнул джинсы и притянул меня к себе на колени. Я закрыла глаза и задремала на его теплой груди, наслаждаясь его легкими поглаживаниями моей щеки и будучи полностью изнуренной.


Я медленно проснулась от того, что Ромео аккуратно перевернул меня и уложил спиной к себе на грудь.

– Солнце садится. Я подумал, ты захочешь посмотреть закат со мной.

Волна счастья затопила мое сердце.

– Да, захочу.

Небо было кроваво-красным, солнечное тепло от заходящего полукруга разливалось оттенками розового и желтого, придавая широкой речке сияние раскаленного золота.

Дыхание Ромео ласкало мне ухо.

– Расскажи о своей семье, Мол.

Я содрогнулась от укола паники в груди и немного подвинулась, пытаясь расслабиться. Почувствовав мою реакцию, Ромео, взял меня за руку и сжал в своих объятиях. В теплых, безопасных объятиях.

– Расскажи мне, Мол. Расскажи о своей семье. Почему тебе так больно?

Наблюдая, как последние проблески оранжевого солнца пропадают за горизонтом, я сделала глубокий вдох, чтобы набраться смелости.

– Если честно, даже не знаю, с чего начать.

– С начала. Я хочу узнать о тебе все, все подробности. – Благоговение в его голосе отдалось дрожью в моем теле.

– Хорошо.

Я устроилась поудобнее, положив голову ему на грудь и слушая утешительное биение его сердца.

– Моя мама умерла, когда рожала меня. Я была единственным ребенком. Она умерла из-за осложнений. – Я крепко зажмурила глаза, концентрируясь на объятиях Роума, потом снова открыла их и посмотрела на спокойную речку, позволяя умиротворяющей глади воды себя успокоить. – У меня есть ее фотография. Я так на нее похожа.