– Нам пора возвращаться.
Я сильнее прижалась к нему.
– Я пока не хочу уходить. Хочу узнать о тебе.
Он в недоумении наклонил голову.
– Мне тоже не хочется уходить. Но уже поздно и холодает. Давай, детка. Пора закругляться.
Роум помог мне встать и, держа за руку, повел меня к пикапу. О своем прошлом он так ничего и не рассказал.
Когда мы ехали по шоссе, я заметила, что Ромео находится в глубокой задумчивости. Я потянулась и взяла его за руку.
– Ты в порядке? Кажется, ты где-то не здесь.
Он нервно сглотнул. Я еще не видела его таким неуверенным.
– Все в порядке.
Я не поверила.
– Ты уверен? Я бы так не сказала.
Его пальцы сжали мои, и он с робостью во взгляде посмотрел на меня.
– Роум, в чем дело? – не отступала я.
И кашлянув, он сознался:
– До сегодняшнего вечера я не знал, каково это, когда меня хотят… только потому, что я – это я.
Его слова ударили сильнее, чем если бы мне в грудь угодил огромный булыжник, я едва не заплакала.
– За что я тебе нравлюсь, Мол? Я пытаюсь понять.
Я подвинулась к нему и, переплетя наши пальцы, поцеловала его руку.
– Ты мне просто нравишься.
– Вот этого я и не понимаю. Почему тебе нравлюсь я, просто я? Больше никому не нравлюсь. Я зол двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Я слишком властный и не очень хорош в отношениях, чем же я тебя привлекаю?
– Значит, я буду первой, ты мне нравишься, и мне ничего не нужно взамен. Почему людям нравятся другие люди? Мое тело признает, что ты мне нужен. Ум понимает, что ты мне подходишь, а душа чувствует, что ты мне предназначен.
Призрачная улыбка тронула его губы, и его напряженные плечи расслабились.
– Мы чертовски глубоко увязли, не так ли, Шекспир? – тихо спросил он, его тело излучало мирное счастье.
Чувство удовлетворенности окутало нас обоих.
– Думаю, это преуменьшение.
– Иди сюда. – Он обнял меня за плечи и нежно поцеловал, пока огни города проносились мимо.
* * *
Роум высадил меня у главного входа дома сестринства, и я ринулась вверх по лестнице, довольная тем, что было тихо, а дверь в общую комнату закрыта.
Я приняла долгий горячий душ. Запрокинула голову назад, позволяя теплой воде стекать по волосам и коже. Я чувствовала себя иначе. Не могу описать, как именно. Я просто… изменилась на молекулярном уровне. Моя рука скользнула к животу, и когда я вспомнила ощущение его пальцев во мне, мне пришлось подавить стон. Он был таким уверенным и серьезным, дирижируя нашими движениями, создавая симфонию из наших криков и стонов. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного.
Я вышла из душевой кабинки, пока еще могла стоять на ногах, вытерлась, надела лиловую ночнушку и устроилась на кровати.