А голос то трево-ожный!
— Это не мне, Мюррей, это вам. Видите ли, вонзая иглы в суставы, можно добиться дикой боли, а следов почти никаких. То же самое и с ведром воды. Самый простой вариант — опустить туда вашу голову и держать до двух минут... Волна панического ужаса поневоле возникает, когда мозг лишается притока кислорода. Правда тут есть определенный риск. Чуть передержишь — и или придется откачивать вас, выталкивая воду из лёгких, либо и вовсе... Иногда от этого умирают. Поэтому куда лучше китайская пытка водой. Она длится дольше, но результат на загляденье. Хотите послушать? Ну, прежде, чем испытать на себе.
— Здесь вам не Мексика, полковник Станич, — яростно сверкнув глазами, прошипел Мюррей. — Это вы лишитесь звания и пойдёте под суд! Даже если вас не выдадут собственные люди, я расскажу на суде всё об угрозах пытками.
— Так вы не первый наивный шпион. И не последний. Многие угрожали... Да что толку? Поймите вы, что шпионы — явление особенное. Они живут вне закона, но и когда их ловят, на этот самый закон рассчитывать не приходится. Так поступали в Тайной Канцелярии Российской Империи во времена Ромодановских, Ушакова, Шувалова и Шешковского. Фуше и Савари в империи Наполеона I превращали якобинцев и агентов династии Бурбонов в куски воющего от боли мяса. А я вам не американец, а русский аристократ, поэтому все вопли о демократии мне абсолютно чужеродны. И декабристская зараза, которую чуть было не подхватила Россия, меня также стороной обошла. Поэтому... О'Рурк! Взять!
Громилу сержанта два раза просить не стоило, да и команда знакомая. Взять — это значит схватить цель так, чтобы та и двинуться не могла. Вот он и ухватил Мюррея должным образом, в то время как доктор вернул 'объект' в исходное состояние, то есть спутал болезного по рукам и ногам.
Кажется, именно в этот момент до болезного дошло, что сказанное мной не просто угрозы, а суровая правда жизни. Но попытки вырваться были обречены на провал, а вопли... Тут ими никого не впечатлить, все находящиеся в доме уже успели наслушаться, а посторонних здесь сроду не водилось.
— Иглы, док. Проба пера, так сказать...
— В локоть?
— Сначала да, потом запястье. Делай.
Шмидт к этому моменту уже успел потренироваться на предъидущих, столь же несговорчивых аболиционистах. Сначала у него получалось плохо, ведь искусство иглоукалывания тут совсем не развито. Однако, тренировки на то и тренировки, чтобы постепенно совершенствовать своё мастерство. Да и требовалось не лечить уколами игл — вот это действительно сложно — а всего лишь вызывать болевые спазмы, не причиняя телу видимого ущерба. В общем. док справился.