— Он хотел отнять у тебя деньги. Танжер не похож на другие африканские города. Это порт, а в порту всегда множество жуликов.
Ему можно доверять. Он помог ему в критической ситуации. Сантьяго снова достал из кармана и пересчитал деньги.
— Можем завтра же отправиться к пирамидам, — сказал араб. — Но сначала надо купить двух верблюдов.
Они двинулись по узким улочкам Танжера, где на каждом шагу стояли палатки и лотки, где торговали всякой всячиной, и оказались на рыночной площади. Она была заполнена многотысячной толпой — люди продавали, покупали, спорили. Зелень и плоды лежали рядом с кинжалами, ковры — рядом с разнообразными трубками. Сантьяго не сводил глаз со своего спутника — тот забрал у него все деньги. Он хотел было забрать их, но счёл, что это будет неучтиво. Ему были неведомы нравы и обычаи страны, в которой он сейчас находился. «Ничего, — подумал он, — я ведь внимательно слежу за ним, и этого достаточно, ибо я сильнее его».
И вдруг в груде разнообразного товара он заметил саблю, красивей которой ещё никогда не видел. Ножны были серебряные, эфес украшен драгоценными камнями и чернью. Сантьяго решил, что, когда вернётся из Египта, непременно купит себе такую же.
— Спроси, сколько она стоит, — попросил он своего спутника.
В этот миг он понял, что на две секунды отвлёкся, заглядевшись на саблю. Сердце у него ёкнуло. Он боялся оглянуться, потому что уже знал, что предстанет его глазам. Ещё несколько мгновений он не сводил глаз с сабли, но потом набрался храбрости и повернул голову.
Вокруг гремел и бушевал рынок, сновали и горланили люди, лежали вперемежку ковры и орехи, медные подносы и груды салата, шли взявшиеся за руки мужчины и женщины в чадрах, витали запахи неведомой снеди — и нигде, ну просто нигде не было видно его недавнего спутника.
* * *
Сантьяго поначалу ещё верил, что они случайно потеряли друг друга в толпе, и решил остаться на месте в надежде, что тот вернётся. Прошло какое-то время; на высокую башню поднялся человек и что-то закричал нараспев — все тотчас упали ниц, уткнулись лбами в землю и тоже запели. А потом, словно усердные рабочие муравьи, сложили товары, закрыли палатки и лотки. Рынок опустел.
И солнце тоже стало уходить с неба; Сантьяго следил за ним долго — до тех пор, пока оно не спряталось за крыши белых домов, окружавших площадь. Он вспомнил, что, когда оно всходило сегодня, он ещё был на другом континенте, был пастухом, владел шестьюдесятью овцами и ждал свидания с дочкой суконщика. Ещё утром ему наперёд было известно всё, что произойдёт, когда он погонит своё стадо на пастбище.