Когда Сергей начал заниматься компьютерным бизнесом, Елена Александровна очень радовалась успехам сына. Сначала она втайне гордилась его удачными первыми шагами (тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!), потом и открыто стала хвалиться. И только Нина была каплей хинной горечи в этой ложке меда. Сначала Сергей думал, что со временем все образуется. Сам он был в восторге от маленького Димки, купал его, гулял с ним, приезжал с коляской к родителям. Но, видя, что мать не скрывает раздражения при виде «внука», поездки эти вскоре прекратил. Их с Томашевским бизнес все расширялся, и он с головой ушел в работу. Конечно, он мечтал о собственном ребенке, да и Нина была не против завести еще малыша. Возможно, появление этого ребенка и примирило бы невестку со свекровью, но Нина больше не беременела. Просидев два с половиной года дома, она пошла работать. Сережин приятель порекомендовал ее в частную школу. Сергей внешне был доволен — красивая молодая жена, машина, квартира в новом доме — постороннему могло показаться, что уж эта-то пара точно получила от жизни все. Но Сергей мучительно хотел детей — своих детей. Так, как хочет детей женщина, обреченная на бесплодие. Это был редкий тип мужчины, любящий маленьких детей. Крохотному Димке он уделял едва ли не больше времени, чем Нина, приходя в восторг от ручек, ножек, складочек новорожденного. Герка подсмеивался, когда Сергей, развернув младенца, показывал ему: «Ну посмотри, посмотри, какие у него пальчики! Какие ноготочки!»
И вот теперь — Лика.
* * *
Выйдя от Сергея, Лика быстро пошла по коридору, стараясь не попасться никому на глаза. Не хватало только, чтобы ее увидели с поплывшей косметикой! Но совсем рядом со спасительной дверью со скромной табличкой «Бухгалтер» она буквально налетела на Томашевского.
— Ликуся, лапочка… — Он попытался обнять ее своими ручищами, но она увернулась, желая прошмыгнуть в свою комнатушку. Но он загородил ей вход.
— Что такое? Мы плакали, — ерничал он. — Глазки красные, личико того… тоже красное! Начальник, зверь, обидел?
— Пусти. — Она вознамерилась обойти его сбоку, но он с тупым упорством снова развернулся к ней. Она обострившимся обонянием уловила отчетливый запах алкоголя и фыркнула про себя: «С утра уже где-то пил!»
— А почему на «ты», я тоже вроде начальник, а? — Томашевскому явно хотелось покуражиться.
— Отцепись! — Оттолкнув его, она наконец протиснулась в свою каморку. Снаружи послышалось глупое Геркино хихиканье. Вот чучело! Она с досадой посмотрелась в зеркало. Так и есть! Все растеклось. Хорошо, хоть клиенты не видели. Ну ладно, скоро все это закончится. Ей не придется больше работать в этой тесной, плохо проветриваемой конуре. И терпеть Геркины пошлые шуточки. Как только она выйдет замуж за Сергея, она больше никогда не будет работать.