Вот уж скоро показались впереди величавые сосны вперемежку с березками да осинами. Солнце озарило макушки деревьев, отчего засверкали они, словно были усеяны каменьями драгоценными, роса на первой траве засияла хрусталем. Задышала природа-матушка, очнулась ото сна долгого.
Девица наглядеться на сию красоту никак не могла, истосковалась она по красотам здешним, поскучала по запахам и звукам лесным, посему как ступила на землю особенную, так шаг поубавила. Хотелось ей пропитаться здешним настроеньем, подышать полной грудью, все ж в доме Судимира ей жилось тяжко, жена старейшины с детями глядели на невестку косо, покуда она сыночка ихнего обидела, сам Судимир, как встречал деву, так все пальцем грозил, напоминал о данном ею слове. Отай тоже не лучше, проходу не давал, каженный день бегал прощенье вымаливать, а не получив оного – бесился аки зверь подстреленный, кажись уж все косяки в избе кулаками обстучал. Да и бабы в деревне докучали расспросами, сплетни собирали. А Весна к такому обращенью не привыкла, в отчем доме она была сама себе хозяюшкой - выходить из избы позволенья не спрашивала, от родимых токмо ласковые слова слышала.
Но когда краса добралась до речки, так остановилась, присела на пенек и пригорюнилась. Воспоминанья на нее нахлынули, ведь тут она с ним последний раз стояла, в глаза глядела, к груди могучей прижималась и слезы лила. И где Лан теперь? Что с ним? Эх, все бы дева отдала за то, чтобы еще хоть раз повидаться с сердешным.
И уж было хотела дальше идти, как где-то за спиной ветки затрещали. Вздрогнула девица, но не растерялась, стрелу из колчана выхватила, в лук вложила, а на развороте тетиву натянула, а как увидала на кого нацелилась, так выдохнула с облегченьем. Медведь пред ней стоял, большущий, на морду свирепый, токмо глаза выдавали, уж слишком мудрый взгляд был.
- Все никак не угомонишься? – крикнула Весна и лук опустила.
Тогда и медведь на задние лапы встал, а через мгновенье человеком обратился. То Велес пожаловал.
- Запомнила, выходит? – заулыбался он.
- Шкура уж больно лощеная, по весне медведям такой шкуры вовек не иметь. Ты-то поди в берлоге лапу не сосешь. На кой явился?
- За благодарностью, - глаза у Велеса блестели от радости, али от ехидства.
- И за что мне тебя благодарить? – искренне удивилась краса.
- А за лук, за стрелы, за дело охотничье. Думаешь, Отай пустил бы тебя ежели б не я.
- Вон оно как…
Велес подошел к древу поваленному, сел и уставился на красу. Во взгляде его было что-то теплое, ласковое:
- Коварная ты девка. Добротно мужа своего вокруг пальца-то обвела. Застращала, он теперича даже дышать в твою сторону боится.