- Ты говори-говори, да не заговаривайся! И расправами меня не стращай, пуганая ужо! Ежели расположенья моего добиться хочешь, то не тем путем идешь.
- Да всё уж, мне на слова эти ровно. Больше вошкаться с тобой не стану. Даю тебе времени до полуночи. Посиди под замком, подумай. Ворочусь за ответом, когда месяц в небе воссияет.
И Отай вышел прочь из сарая, после дверь на засов запер. А Весна забегала-засуетилась. Попыталась было высвободиться, но запер ее муженек наглухо.
А как улеглись страхи, так присела она на лавку, да призадумалась.
Выходит, видели их с Ланом. И теперича, ежели не согласится она на условие Отая, то он исполнит обещанное и глазом не моргнет. Однако ж не за себя дева пеклась, а за отца с матерью. Они-то такого позора не заслужили. И снова ей вспомнились слова Лешего про распри людские. Прав был старец, пока не положит она конец мытарствам своим – мира и покоя не будет.
Даже если пойдет дева супротив воли своей и отдастся Отаю, так все равно еще Перуну останется должна, а что важнее, разобьет сердце Лану. И уж тогда сама себя простить не сможет.
Коль откажет Отаю, признается в истинных чувствах, то сможет за Ланом уйти, распрощаться с жизнью мирской. И уж вдвоем-то они как-нибудь с Перуном совладают. Да только родичам люд покоя не даст, изведут.
Совсем Весна запуталась. И так думала, и сяк думала, токмо решенья правильного принять все равно не вышло. К тому времени уже ночь глубокая настала, вот-вот и Отай воротится.
Несчастная готова была сквозь землю провалиться, снова принялась ходить взад-вперед по сараю, половицами трещать. И вдруг снизошло озаренье, снова Весна мысленно поблагодарила Лешего. Надобно бежать в отчий дом, да рассказать родимым все как на духу. Как они скажут, так и будет.
Только дева подумала о затее, как послышались шаги с улицы. Весна тогда схватила ухват старый поломанный, да за спину спрятала.
Отай с лучиной в руках вошел в сарай:
- Ну что? – просил он голосом спокойным. – Каково решенье твое?
- Согласная я, - выпалила Весна и затаила дыханье. – Бери хоть сейчас.
Тогда Отай переменился, словно камень с души упал. Он поставил лучину на бочонок, что стояла у некогда супружеского ложа, после подошел к жене:
- Поверю, на сей раз, - произнес он ласково. – Я ж люблю тебя, окаянную.
Весна в ответ изобразила улыбку, а потом сказала чуть слышно:
- Токмо я тебя не люблю.
И не успел Отай опомниться, как огрела она его ухватом по голове. Парень так и грохнулся без чувств, а Весна побежала вон из сарая. До родимых успеть хотела. Всё, деваться ей боле некуда, считай, призналась в измене, да еще и сына Старейшины чуть не порешила.