А еще я думаю о том, что, возможно, скоро пойдет дождь.
* * *
Я проснулась. В несвежей одежде мне было как-то неуютно. Я могу так лежать весь день, всю неделю, весь год… Мои волосы будут расти и со временем проткнут шерсть свитера так же, как молодые побеги плюща протыкают зеленый вязаный джемпер лесной подстилки. Солнце будет идти своим путем по небосводу… Солнечный зайчик отправится в путешествие от ярмарочной картинки, висящей над кроватью, к комоду, а оттуда к зеркалу в окрашенной голубой краской раме. А потом путешествие начнется с начала, а я все буду лежать и лежать, думать и думать, худеть и худеть, пока наступит день и я найду ответ, но к тому времени от меня ничего не останется, лишь отпечаток, хрупкая раковина прежде высокой женщины, прямая и пустая, словно стебли дикой моркови, которые прорастают на обочине подъездной дорожки летом…
* * *
На ваш запрос обнаружено 83 соответствия.
Щелчок. «Маленький рай на берегу Северна…»
Щелчок. «Хотите уехать подальше от всего этого? Проще простого. Три кровати, два…»
Щелчок. «Ищете применения своим силам? Превратите этот амбар в замок и станьте в нем лордом…»
Так все начиналось… Марк и я сидели тогда в Лондоне, согбенные рабы лэптопа, и ругались из-за того, кто будет водить мышкой. Мы тогда верили, что кирпичи, строительный раствор и земля станут тем спасательным кругом, который вытянет нас из пучины склок и ссор, после двадцати двух лет брака успевших превратиться в герб нашего семейства.
– Найти что-нибудь подходящее будет нетрудно, – говорили мои коллеги в школе.
– За те деньги, которые у вас есть… – вторили им соседи.
Мы мечтали уехать из Лондона и жить в селе. Вообще-то это была мечта Марка, но он пожертвовал ею ради меня. Вслух он этого никогда не говорил, но было видно, что пришло время мне выплачивать ему свой долг. Марк так долго расплачивался за мой комфорт, что теперь стал полным банкротом, я же инвестировала в людей, работу и блага жизни, поэтому мысль распродать все и уехать из Лондона меня, признаться, обескураживала.
Стоя на краю трамплина для прыжков в воду, я, подобно ребенку, хотела и боялась сделать этот шаг в неизвестность. Мне хотелось ухватиться за поручни и спуститься вниз, вот только холодный бетон мира внизу также казался скользким из-за страха. В то же время мне хотелось окунуться в новый бассейн с чистой водой, жить, питаясь жизненными силами иного мира, не отравленного ненавистью, наконец полной грудью вдыхать свежий воздух… От Марка я заразилась желанием бросить все и начать новую жизнь в сельской местности. Однако мы поскользнулись и начали вновь скользить вниз. Это было долгим падением, и никого не оказалось рядом, кто мог бы бросить нам спасательный трос. Марк считал, что пришло подходящее время. Из меня получилась плохая спорщица. Мне трудно было выразить словами свои опасения из-за его энтузиазма, не говоря уже об отчаянии. Главный тезис, который Марк защищал, был вполне убедителен: суд счел его невиновным, но он не имеет ни малейших иллюзий насчет того, какое печальное будущее нас ожидает, если мы решим оставить все так, как есть. Ему было от чего бежать, у меня – ради чего остаться. Когда я бывала не в духе, то часто задумывалась, чья в этом вина, хотя и понимала всю тщетность и бесполезность мыслей подобного рода.