– В очередной раз отвечаю: поезжай к нотариусу и напиши заявление о принятии наследства.
– Это будет третья попытка. Надеюсь, на этот раз мне ничто не помешает.
– Не накручивай себя, и все будет в порядке. – Марта прислушалась – за стеной, где жила престарелая мать Вилкаса, как обычно, ближе к ночи начиналась «дискотека». – Весело у тебя, как ты спишь при таком шуме?
– Это не шум, а музыка.
– Не люблю шансон.
– Я тоже… Машину попросить у Юшты?
– Конечно. Заодно по голосу поймешь, как он к тебе теперь относится. С автомобилем на этот раз, я думаю, он тебе поможет, а в дальнейшем будет игнорировать твои просьбы. Впрочем, я могу ошибаться. Позвони мне после того, как поговоришь с Юштой, – мне интересно, как он себя поведет.
– Хорошо. Будем прощаться?
Тимошу не хотелось оставаться одному, и не только потому, что ему было страшно. Ему хотелось как-то отвлечься от дурных мыслей и забыть об угрожающей ситуации, в которой он находился, и об измене Моник. Сейчас ему нужна была рядом женщина, которую он мог бы обнимать, целовать, ласкать и чтобы она отвечала ему тем же. Тимош подошел сзади к Марте, которая, поставив сумочку на стол, что-то в ней искала, и, обняв ее, нежно поцеловал в шею. Его руки скользнули к ее грудям, он ощутил их упругость и жар. Неистовое желание овладело им, он резко развернул Марту к себе лицом, собираясь слиться с ней в поцелуе, но она отвернула голову.
– Это лишнее, – холодно произнесла она.
Тимош попытался завести ее, резким движением поднял юбку, и его пальцы проникли в трусики, ощутив шелк волосков лобка и теплую влажность. Марта внезапно рассмеялась:
– Ты такой смешной!
Тимоша будто окатили ледяной водой из ведра. Он резко отпрянул от девушки, продолжавшей смеяться, не делая попыток привести в порядок свою одежду. «Что же это ее так рассмешило?» – со злостью подумал Тимош, понимая, что ситуация дурацкая.
– Извини, – раздраженно бросил он. – Что-то на меня нашло.
– Прости меня, – сказала Марта, еще не полностью справившись со смехом. – Ты мне друг, с тобой я могу быть откровенной и мне не надо играть на публику. Мне тут пришло в голову…
– Что именно? – хриплым голосом поинтересовался Тимош.
– Ничего. Хочешь, я останусь с тобой на ночь?
– Нет, уже не хочу.
– Правильно, мы же только компаньоны! – Марта быстро привела себя в порядок и вышла.
Тимошу в ее словах послышалась горечь. Что она этим хотела сказать? Сначала оттолкнула, а затем чуть ли не призналась в своих чувствах. Эти постоянные недомолвки, намеки. Когда она искренняя, а когда играет?
Раздевшись, Тимош лег на кровать, понимая, что не скоро уснет. Вдруг за окном раздалось протяжное и тоскливое «у-у-гу-у!» – раз, другой, третий. Пугающий крик филина! Тимош вскочил и, подбежав к окну, стал вглядываться в темноту. Подойдя к двери, он зафиксировал защелку замка и прислушался. Тишина давила, вызывала беспокойство, пугала неизвестностью. Нервы были на пределе, слух у него обострился, и ему даже периодически слышались шаги в коридоре. Тимош оделся, сел на кровати, опираясь на подушки, и застыл в ожидании. Он был уверен, что незнакомец этой ночью снова придет к нему, а он безоружен! Разве что использовать для защиты стул? Но для этого надо быть Джеки Чаном.