Доктор Мэрривезер вздохнула.
— Так, похоже, нам есть над чем поработать.
— Очевидно.
— Брук?
— А?
— Возможно ли, что ты считаешь, что тебя преследует не твоя подруга? Скорее, это ты сама себя преследуешь?
Один — ноль в пользу доктора.
— Конечно, я так считаю, — сказала я. Естественно, я думала, что, по-видимому, это я сама, моя психика говорит мне, что я плохой человек и заслуживаю, чтобы со мной происходили ужасные вещи. Разве это не просто мой мозг превращает мое собственное чувство вины в злобное привидение? Что? Эта докторша считает, что я идиотка? Придурочная?
— Покажите-ка мне эту бумажку еще раз, — сказала я.
Доктор Мэрривезер улыбнулась и показала мне свои записи. Только мое имя. И дата рождения.
— Давай поговорим о предательстве, — сказала доктор.
— Лучше не надо, — ответила я.
— Брук, беседа поможет.
— Что здесь скажешь? Я ужасный друг.
— Так как ты собираешься все исправить? — спросила доктор Мэрривезер.
— Серьезно? Я думала, вы мне скажете, — ответила я, чувствуя, как в груди поднимается раздражение. Я скрестила руки на груди.
— Это защитный жест, Брук, — сказала доктор Мэрривезер. — Ты выше этого.
Я со злостью опустила руки.
— Я не могу подсказать тебе, как все исправить. Ты должна сама в этом разобраться. Но я могу сказать, что в твоих снах тебя преследует не злобный призрак. Ты наказываешь себя за прошлое. Ты не можешь двигаться дальше. Как думаешь, может, ты должна что-то сделать, чтобы у тебя получилось отпустить это?
Да. Я должна кое-что сделать. Раньше у меня было предназначение, но теперь я думала, что не смогу этого сделать.
— Брук, ты должна мне открыться. Эти парни как-то связаны с твоей умершей подругой?
Я сглотнула.
— А?
— Ну, ты упомянула их в одном ряду. Ты рассказала мне об измене, изнасиловании твоей подруги и этих парнях. Они связаны?
— Эмм...
Доктор Мэрривезер на мгновение задумалась.
— Ее изнасиловал кто-то из этих парней?
Мои глаза расширились. Она психоаналитик или следователь, или и то и другое вместе?
— Понятно, — прошептала доктор. Она что-то записала в своем блокноте.
— Что вы пишете? — тут же спросила я.
Она проигнорировала меня.
— Брук, ясно, что ты считаешь, что в долгу перед подругой. Что ты планируешь делать?
Что я планирую делать? У меня нет плана. У меня ничего нет.
— Брук?
— Я ничего не планирую. Просто я ежедневно хожу в школу с этим уродом и мне сложно двигаться дальше из-за смерти моей подруги, когда я вынуждена видеть его лицо.
— Я могу это понять, — произнесла доктор Мэрривезер.
— Никто не знает, что он насильник. Ну, никто из тех, кто что-то значит, — сказала я.