Странно, вроде бы она должна была привыкнуть к виду наручников.
Озадаченный, Рейес убрал наручники в карман и отпустил своих людей. Жасмин трясло, и хотя она пыталась это скрыть, в ее глазах мелькнуло выражение загнанного зверя.
Черт, что же с ней произошло?
– Жасмин!
Молодая женщина не пошевелилась.
– Отвечай, когда я к тебе обращаюсь.
Жасмин яростно высвободилась из его хватки. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами, но Рейесу показалось, что она его не видит.
– Нет! Я не позволю!
– Все хорошо. Все в порядке, – мягко сказал он, коснувшись ее шелковистой щеки.
Осознав, что делает, Рейес отдернул руку, испытывая недоумение и досаду. Вместо того чтобы наказывать, он ее утешает!
– Не хочешь объяснить, что сейчас произошло? – спросил он.
Жасмин сделала глубокий вдох и взяла себя в руки усилием воли, которым Рейес не мог не восхититься.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь.
Сколько раз он слышал это от матери! Когда требовал, чтобы она ответила, откуда появлялись снимки, на которых она была запечатлена в объятиях мужчин. Когда спрашивал, почему от нее пахнет алкоголем или почему у нее бессмысленный взгляд.
«Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Рейес. Не будь занудой, Рейес».
– Ты отрицаешь, что вид наручников привел тебя в ужас? Тогда ты не будешь возражать, если я воспользуюсь…
– Нет. Не надо. Обещаю, я не уйду.
– Твои обещания ничего для меня не значат. Ты будешь находиться там, где я могу тебя контролировать.
– Полагаю, поездка в город исключается? Хорошо. Пойду возьму книгу.
– Подожди.
Жасмин нахмурилась:
– А сейчас что?
Рейес ухватил ее за локоть и осмотрел его. На коже виднелись слабые следы. В нем вспыхнул гнев. Со своим охранником он поговорит позже.
– Ты так и не сказала, причинили тебе боль или нет.
Почему для него это важно, Рейес не мог объяснить.
– Это мелочь в сравнении с тем, что мне уже пришлось вынести. – Осознав, что сорвалось у нее с языка, Жасмин прикусила губу.
Это сразу напомнило Рейесу о том, как он покусывал ее губы. Воспоминание отозвалось вспышкой в паху. Подавив желание, он сконцентрировался на ее словах.
– Тебя раньше приковывали? – При мысли об этом в его груди что-то сжалось.
– Я сопротивлялась, не сомневайся.
Он и не сомневался.
– Под моей крышей к тебе так относиться не будут.
– А как называются наручники в твоем кармане? Заблаговременный рождественский подарок?
У Рейеса дернулся уголок рта.
– Скажу иначе: никто, кроме меня, не посмеет дотронуться до тебя, пока ты под моей крышей.
– Мне стало гораздо легче. – Однако, несмотря на браваду в голосе, ее взгляд оставался настороженным.