После нашей встречи я прошу бабушку отвести Айлу в столовую. Одними глазами умоляю увести куда-нибудь мою дочь.
Когда мы с Дэном остаемся одни, он спрашивает трусливо:
– Что?
Но я знаю, что он знает.
Я даю ему пощечину. Со всего размаха.
Дэн хватается за лицо. Я цежу сквозь зубы:
– Это мое решение, и тебе стоит его уважать.
– Но если все пойдет не так…
– Не смей ставить его под сомнение.
– Прости, правда, прости. Просто мы должны знать все детали.
– Нет никаких «нас». Нельзя так просто взять и объявиться, Дэн, отец ты Айле или нет. Ты что, не понимаешь? Если все пойдет не так, я никогда себя не прощу, но разве это не значит, что нужно хотя бы попытаться? Я больше не могу сидеть и смотреть, как мучается моя дочь, моя дочь. Уже почти четыре года, Дэн. А ты знаешь Айлу три дня. Если не можешь поддержать нас, уходи и не возвращайся больше никогда.
Я рада, что вчерашний день закончился. Все эти бесконечные процедуры, беседа с анестезиологом, анализы так утомили мою бедную девочку. Теперь она уже до конца понимает, что мы сюда не отдыхать приехали. Ей понравилось играть тут с собачкой по имени Молли, но в тот момент, когда она услышала слово «физио», Айла ушла в себя.
Семь утра, день операции. Айла в больничном халате. Ей ввели лекарства, и она очень сонная. Вот и все, думаю я, неся ее в операционную и все еще делая вид, что готова к приключениям. А внутри у меня все судорогой сводит. Дэн идет рядом. Я знаю, он хочет протянуть руку и дотронуться до Айлы. Бабушка в нескольких шагах позади, несет любимую флисовую подушечку Айлы в виде сердечка. Ко мне подходит женщина в синей униформе. Я целую Айлу еще раз и еще раз, а потом неохотно отпускаю ее. Бабуля обнимает меня, оттолкнув Дэна в сторону. Айла смотрит на всех нас доверительно и исчезает за дверью.
Я машу ей, но в глубине души я разрываюсь от желания помчаться за ней вслед и вызволить ее оттуда. Если что-то пойдет не так и Айла никогда больше не будет ходить, она меня возненавидит? Она еще такая маленькая. А вдруг Айла и есть тот единственный случай врачебной ошибки?
Я вижу врачей, которые идут по коридору и скрываются за двойными дверями. Бабушка протягивает мне салфетку. Дэн касается моей руки. Я отталкиваю его и убегаю по коридору – мне нужно побыть одной.
Через двадцать минут я возвращаюсь в небольшую комнатку ожидания, где родители сидят в надежде, что вот-вот появится доктор и сообщит что-нибудь про результат операции. Услышав голоса Дэна и бабушки, я останавливаюсь перед дверью.
– Я больше не пропаду, – говорит Дэн. – Это моя дочь.