– Тут, – она дотронулась до своей груди, – я как блин.
Я вспомнила, как в средней школе запихивала носки себе в лифчик, чтобы не казаться «плоской».
– У тебя еще много времени, чтобы вырасти, Айла, – уверяю я свою дочь, а сама втайне мечтаю придушить эту гадину Джемму. – Не позволяй какой-то там Джемме себя расстраивать. Как только она скажет очередную гадость, вспомни свою любимую песню или любимое место и мысленно перенесись туда. А вот если она будет цепляться к тебе постоянно, то расскажи мне и учительнице.
Зуммер в духовке возвращает меня в реальность. Айла делится с Лиззи планами непременно открыть салон красоты, когда она вырастет.
– Звучит потрясающе, – приторно сладко воркует Лиззи. – А теперь пришло время массажа от твоей мамочки.
– Можно, я сделаю тебе прическу, Лиззи?
Вопрос риторический – Айла уже расчесывает ей волосы, Лиззи старается не визжать, когда расческа запутывается в волосах.
Заплетя огромную косу, Айла выбивается из сил и решает сделать маленькие косички по бокам. Лиззи смотрит в зеркало, вертится так и эдак.
– Можно спокойно пойти на свидание с Джорджем Клуни, – говорит она, стараясь не смеяться. Слишком поздно. Она смеется. И я тоже, и Айла. Мы не можем удержаться от смеха. Чудесный момент после такого дурацкого дня.
Той же ночью Лиззи «на страже» у двери комнаты Айлы – а я сижу на тумбе рядом с ее кроватью и ласково глажу дочь по волосам. Айла снова плакала, все говорила, что не хочет ложиться спать; но главным образом потому, что ей грустно и одиноко из-за событий в школе. Я не хочу, чтобы у дочери выработалась аллергия на школьную форму; не хочу, чтобы она стала бояться понедельника, как раньше его боялась я. Я хочу, чтобы она была счастлива, чтобы ей ничто не угрожало, чтобы она чувствовала, что ее любят.
– Я ведь не такая, как остальные? – смотрит на меня Айла своими большими невинными голубыми глазами. – Я инвалид.
– Нет. Ты просто Айла, и если бы все в этом мире были одинаковыми, было бы совсем скучно. То, что у тебя ДЦП, делает тебя тем, кто ты есть, – смелой и доброй девочкой, которой гордится ее старушка-мать.
Лиззи присоединяется ко мне.
– Твоя крестная мама Лиззи думает то же самое. У тебя просто кривоватые ножки, Айла, и все. А у меня, например, слишком большие уши, смотри.
Она шевелит ушами, но Айла все не хочет улыбаться.
– Джемма надо мной издевается, – говорит она, – смеется, что я не могу ходить ровно.
– Так, – говорю я. – А ты ей скажи, что это не имеет значения: ты же не собираешься становиться канатоходкой! Ха-ха.
На лице Айлы появляется еле заметная улыбка.