– Ты должна познакомиться с Тимом, – сказала она бабуле в гримерке в тот же вечер после спектакля. – Он такой красивый…
Бабушка качает головой, потому что про «красивый» ничего не помнит.
– И тут я увидел ее, в длинном черном платье, с такими же прекрасными каштановыми волосами, как у тебя, Дженьюэри. И мы стали встречаться. Если бы я ее никуда не пригласил, кто-нибудь другой отбил бы ее у меня. Так что запомни мой совет, Лукас.
– Я не люблю девушек, – сказал брат, глядя на меня.
– Мы поженились через полгода. Бабушке было двадцать один.
Я думаю, что дедуля будет скучать по своей работе в Лондоне, но он не собирается выходить на пенсию. Он будет работать из дома – придумывать истории и подавать идеи для театральных компаний. Ему нужно время, чтобы написать собственную пьесу, а еще можно посмотреть, не нужен ли в какой-нибудь из местных школ «старый добрый преподаватель актерского мастерства».
Я помню, как дедуля, приходя домой, рассказывал нам, какие актеры потрясающие существа, уязвимые и великолепные одновременно. Иногда Лукас и я подражали ему, сидя на кухне. Лукас брал тетрадь по математике и представлял себе, что это на самом деле дедушкина пьеса.
– Дорогая! – ахала я, размахивая тетрадью в воздухе. – Это просто чудесно. Нам это так нужно!
Или же я садилась, скрестив ноги, вздыхала и возвращала тетрадь брату со словами:
– Это звучит просто ужасно!
И мы все смеялись, особенно дедушка, который находил все это очень близким к реальности.
Бабуля разворачивает бутерброды.
– Лукас, яйца или сыр?
– Я не буду.
Я чувствовала, что Лукас частично винил в переезде и меня тоже; он знал – надо мной издевались в школе, тогда как его любили. Почему же тогда именно ему пришлось уехать от своих друзей? Я замечаю, что бабушка сетует дедушке – Лукас почти не разговаривает с тех пор, как мы приехали. И вообще ходит как в воду опущенный. Бабуля смотрит на море, обхватив себя за талию.
– Даже зимой Мик приходил сюда, на пляж, в своих старых синих плавках и купался перед завтраком. По-моему, прохладно, а ты как думаешь, Лукас?
– Подумаешь, – отвечает дедуля, и мне становится смешно.
– Говори, что хочешь. Ты-то вообще никогда не плаваешь.
– Плаваю.
– С каких это пор? Докажи, – раззадоривает бабуля. Лукас наконец поднимает голову, хотя по-прежнему делает вид, что ему совсем не интересно.
– Какие ставки? – разминает дедушка мышцы.
– Если сможешь войти в воду, куплю тебе на ужин лобстера.
Дедушка скидывает с себя темно-синий джемпер (он всегда носит свитера, даже летом), сбрасывает обувь и стягивает брюки. Мне кажутся весьма забавными его тощие белые ноги.