– Могу тебя понять. До сих пор ненавижу все эти пафосные вечеринки. Собственно, никогда их и не любил, но с того момента, как я произношу: «Я агент по недвижимости», за столом начинают шушукаться, и я ловлю на себе косые взгляды. Наверное, даже налоговики и те выглядят более привлекательно.
– Или регулировщики.
– С ними мы, наверное, одинаковы по популярности. Иногда я делаю вид, что врач, но тогда боюсь, что, памятуя об этом, кто-нибудь грохнется в обморок или у кого-то застрянет кусок в горле, и я должен буду выполнять все процедуры… Что смешного?
– Я просто вспомнила бабушку. Во время ланча на какой-то конференции она целиком проглотила брюссельскую капусту, – хихикнула я. – Так вот, та встала поперек горла. Бабуля не могла дышать.
– От такого нельзя умереть, – говорит Уорд, и от его тона мне еще смешнее.
– А почему вы не назывались ветеринаром? Тогда не нужно было бы делать искусственное дыхание и все такое прочее.
– Ветеринар – это еще хуже! – Уорд указывает на лежащего у моих ног Спада, который не хочет даже смотреть в его сторону. Он до сих пор не простил, что его не пустили в зал заседаний. – Люди заботятся намного больше о своих домашних животных, чем о своих партнерах.
Я пожимаю плечами.
– Животные куда более покладистые.
– В точку. А если бы я не смог оживить пуделя Фифи?
Я снова смеюсь.
– Поэтому, наверное, лучше говорить правду. Просто говоришь: «Я агент по продаже недвижимости, и хватит об этом».
Тут я замечаю, что фотографии его жены, которая раньше украшала книжную полку, нет.
– После всех этих скандалов с растратой мы хотя бы популярнее, чем политики, – улыбается Уорд.
– Да уж, – киваю я.
– Но я скажу тебе, что меня бесит больше всего. Почему-то все хотят стричь нас под одну гребенку. Да, у меня были сотрудники – причем и женщины тоже, – которые все время куда-то неслись, вечно искали легких путей, опаздывали, у которых не было манер и которые даже толком не выполняли свою работу.
Я снова киваю и рассказываю Уорду об Алексе, агенте, который меня доставал, когда я была беременна Айлой, до того, как я нашла эту квартиру.
– Никогда не забуду тот гадюшник! – вздыхаю я. – На Приорити-роуд. Он то и дело повторял: «Оки-доки».
– Оки-доки?! – изумляется Уорд.
– Ну да. Плохое начало. «Оки-доки, вот кухня». Я отвечаю…
– Серьезно, Шерлок?
Я смеюсь:
– Хотелось сказать именно так, но вместо этого я спрашиваю: «На сколько лет предоставляется кредит?»
– Разумный вопрос.
– И он отвечает: «Не знаю. А вот холодильник!»
Уорд смеется:
– Их не волнует ничего, кроме комиссии. И я тоже в этом плане не безгрешен. Не то чтобы именно насчет денег, хотя, конечно, это здорово, но иногда я мыслю слишком мелочными категориями. Но все эти идиоты, которые портят нашу репутацию, никогда бы не смогли поговорить с мисс Робертс так, как ты, Дженьюэри.