— Что ж, им, вероятней всего, следует подождать, пока ученица достигнет установленного законом возраста для начала…
— Но что, если она уже достигла? Что, если ей шестнадцать, а парню около сорока? Им стоит убежать вместе? Это будет правильно?
— Ну, парень потеряет работу, а родители девушки будут сильно обеспокоены, поэтому им лучше несколько лет держать свои отношения в тайне. Потом, когда девушке исполнится девятнадцать или около того, это уже не будет чем-то серьезным! — Она пожимает плечами. — Думаю, было бы прикольно сбежать с учителем. Только представь, сидя в классе, ты можешь…
Разочарованная я отвлекаюсь от нее и глубоко вздыхаю. Ничто, внезапно понимаю я, ничто не может сравниться с нашей ситуацией.
— И что, больше никаких запретов? — перебиваю ее я. — Ты говоришь, что двух людей, если они достаточно сильно любят друг друга, невозможно разлучить?
Фрэнси на секунду задумывается и потом пожимает плечами.
— Наверное, нет. В любом случае, не здесь, слава Богу. Нам достаточно повезло жить в стране без особых предубеждений. До тех пор, пока один человек не принуждает другого, думаю, любая любовь дозволена.
Любая любовь. Фрэнси не глупая. Но та любовь, которая никогда не будет дозволена, даже не приходила ей в голову. Та любовь, что так отвратительна и запретна, что даже не может быть включена в разговор о незаконных отношениях.
Все следующие недели меня преследует этот разговор. Хотя у меня нет желания когда-либо открывать кому-нибудь наш секрет, но я не перестаю представлять, какая у Фрэнси будет реакция, если она каким-то образом узнает об этом. Она умный человек с широкими взглядами и мятежной чертой характера внутри. Несмотря на ее смелое заявление, что нет неправильной любви, я все же подозреваю, что она так же придет в ужас, как и остальные, если узнает о наших с Лоченом отношениях. “Он же ведь твой брат! — Я прямо слышу ее восклицание. — Как ты могла это делать со своим братом? Это так грязно! О, Боже, Мая, ты больная, ты действительно больная. Тебе нужна помощь”. И самое странное — то, что часть меня с этим согласна. Часть меня думает: “Да, если бы Кит был старше, и такое случилось с ним, это действительно было бы грязно”. Сама идея немыслима, я даже не хочу себе этого представлять. Она действительно заставляет меня чувствовать себя физически больной. Но как донести до внешнего мира, что мы с Лоченом брат и сестра только посредством биологической неудачи? Что мы никогда не были братом и сестрой в прямом смысле этого слова, но всегда были партнерами, вынужденными воспитывать настоящую семью, в которой выросли сами. Как объяснить, что Лочен никогда не чувствовал себя братом, а всегда был кем-то большим, гораздо ближе — второй половинкой, лучшим другом, частью каждой фибры моей души? Как объяснить, что эта ситуация, любовь, которую мы испытываем друг к другу — все, что остальным может показаться больным, развратным и отвратительным, для нас кажется совершенно естественным и чудесным и… таким, таким правильным?