— Это потому что она мокрая! Похоже, эта чертова юбка села от дождя.
— Подожди, подожди…
Его теплые руки прикасаются ко мне, осторожно дергая промокший материал. Дрожа, я опускаю руки по бокам и чувствую, как его челка щекочет мой лоб, когда он наклоняется ко мне, опуская голову, его теплое дыхание на моей шее. Его глаза сосредоточенно прищуриваются, когда под его настойчивыми пальцами пуговица, наконец, начинает поддаваться. Он продолжает с ней возиться, его голова все еще наклонена, и я чувствую, как его дыхание учащается, щеки пылают. Верхняя пуговица расстегнута, и, не поднимая взгляда, он начинает расстегивать другую.
Я стою неподвижно, прекрасно понимая, что вот уже несколько минут никто из нас ничего не говорит. Странный гул наполняет воздух, как невысказанная мысль, повисшая между нами. Лочен собирается расстегнуть мою рубашку, но у него, похоже, возникает проблема — руки не слушаются. Я осторожно наблюдаю за его лицом, гадая, думаем ли мы об одном и том же. Когда он добирается до третьей пуговицы, моя рубашка распахивается, открывая верхнюю часть бюстгальтера. Я слышу учащенное дыхание Лочена, когда он продолжает в тишине спускаться вниз, сосредоточившись на своем задании. Край его ладони задевает мою грудь. Он расстегивает последнюю пуговицу, и я чувствую, как быстро вздымается и опускается моя грудь, прикосновение его пальцев сквозь тонкую влажную ткань, отчего моя кожа покрывается мурашками. Рубашка открывается, и он сдвигает ее с моих плеч, позволяя ей упасть на ковер. Потянувшись к моему бюстгальтеру, он вдруг останавливается, одна рука зависает над моими грудями, и с этого момента колебания я все понимаю.
— Все нормально, — шепчу я внезапно севшим голосом. — Я хочу.
Его глаза нервно смотрят на меня; кровь приливает к щекам; лицо выражает смесь страха и желания.
— Правда?
— Да!
Внутри меня смешиваются слезы и смех. Я нежно прислоняюсь щекой к его щеке, так мягко, что его кожа кажется крыльями бабочки. Я закрываю глаза и легонько провожу губами по его лицу, едва касаясь, так, что все губы начинает покалывать. Он тоже закрывает глаза, глубоко вдыхает и очень медленно выдыхает. Мои губы прокладывают дорожку вниз по его шее, в ямку между ключицами. Его пальцы сжимают мои, и он издает тихий стон. Поднимая голову, я нежно целую уголок его губ, прежде чем двинуться дальше по лицу. Его губы следуют за мной, и я поддразниваю его, отказывая ему во встрече наших губ, пока его дыхание не учащается, и он не отпускает мою руку, чтобы погладить меня по щеке и упросить поцеловать его. Наконец, мы начинаем целоваться — мягким, нежным, порхающим поцелуем. Дрожь наслаждения пробегает по моему телу, а его рука дрожит на моей щеке. Его дыхание углубляется, он хочет целовать меня сильнее, но я сопротивляюсь, пытаясь растянуть это мгновение как можно дольше. Он прикасается к моему лицу, пробегая пальцами по моей щеке, и мы продолжаем наши маленькие, воздушные поцелуи, кожа к коже, такие теплые, такие знакомые, такие нежные, пока он не добирается до моей спины и не расстегивает мой бюстгальтер.