После последнего звонка, когда мы пересекаем площадку у ворот, я вижу, как он направляется к нам. Ясно, что он ждал. Фрэнси издает сдавленный визг и тычет меня в бок локтем с такой силой, что я на мгновение задыхаюсь, прежде чем исчезнуть вдали. Нико идет прямо ко мне. Нас тянет друг к другу невидимая нить, мы идем и идем. Он снял галстук, хотя этого достаточно, чтобы его задержали по эту сторону выхода из школы.
− Мая, привет! − он широко улыбается. Он очень дружелюбный, очень уверенный: он занимался этим годами. Он останавливается близко ко мне, слишком близко, и я отступаю на шаг назад. − Как у тебя дела? У меня не было возможности поговорить с тобой целую вечность!
Он ведет себя как старый друг, несмотря на то, что мы едва обменялись парой слов до сего момента. Я заставляю себя встретиться с ним взглядом и улыбаюсь. Я ошибалась: его глаза не такие, как у Лочена − зеленый с примесью коричневого. И волосы тоже каштановые. Я даже не знаю, почему видела какие-то сходства раньше.
− Ты торопишься, − спрашивает он, − или у тебя есть время, чтобы выпить в “Смайлис”?
Господи, он не теряет времени даром.
− Мне нужно забрать младших брата и сестру, − правдиво отвечаю я.
− Слушай, буду с тобой честным, − он ставит свою школьную сумку между ног, как бы показывая, что это превратилось в настоящую беседу, и отбрасывает волосы с глаз. − Знаешь, ты замечательная девушка. У меня всегда было, знаешь, некое чувство к тебе. Не думаю, что оно было взаимным, поэтому до сих пор ничего и не говорил. Но, черт возьми, знаешь, carpe diem[8] и все такое.
Неужели он думает, что может произвести на меня впечатление своим знанием латыни?
− Я всегда считал тебя хорошим другом, но знаешь, что? Знаешь, я думаю, что это чувство может быть даже сильнее. То есть, знаешь, может, мы могли бы узнать друг друга получше?
Если он еще раз скажет “знаешь”, клянусь, я закричу.
− Для меня действительно будет честь, если ты разрешишь мне сводить тебя на ужин как-нибудь вечером. У меня есть хотя бы отдаленная возможность, что ты на это согласишься? − он скалит мне зубы, что почти может сойти за задумчивую улыбку. Ох, он и правда в этом хорош.
На мгновение я притворяюсь, будто размышляю. Его улыбка меркнет. Я поражена.
− Хорошо, я полагаю…
Его улыбка расцветает.
− Это здорово. Правда, здорово. В пятницу тебя устроит?
− Устроит.
− Отлично. Какую кухню ты любишь? Японскую, тайскую, мексиканскую, ливанскую?
− Пицца подойдет.
Его глаза загораются:
− Я знаю отличный ресторан, там лучшие блюда итальянской кухни. Я заеду за тобой, скажем, в семь?