— Чур, я занимаю эту комнату! Она больше! — начала оживать моя подруга.
— И что?
— Имею право! Я, между прочим, удачно сговорилась, даже дешевле, чем мы рассчитывали.
— Молодец! Возьми с полки пирожок!
Неугомонная Наташка начала меня щекотать и валять по кровати, вынудив к позорному бегству.
Черт побери, надо как-то решать половой вопрос. А то будет совсем неудобно. Молодая красивая девушка и зловредный старикашка в теле четырнадцатилетнего юнца. Просто красавица и чудовище.
Два вечера спустя.
Ночь, улица, фонарь, аптека… Рывок! И нычка у человека. Ну и что, что не в ритм, зато рифма почти удалась!
Темный переулок. Нужный двор. Отсчитываю на ощупь кирпич. Мерзкая шавка из соседнего двора поднимает лай, ей начинают отвечать другие. Хватаю сверток с бумагами и несусь в конец улицы, пока на шум не начали выглядывать хозяева. Полдела сделано, осталось незамеченным покинуть этот район. Петляю, как заяц, пока не выбираюсь на более-менее освещенные улицы. Здесь тоже надо держать ухо востро, но уже не так страшно, потому, что ходят патрули и гуляют припозднившиеся парочки. Где-то во дворе даже слышно игру на гитаре с нестройным пением. Метро уже не работает, поэтому ножками, ножками… На удивление без приключений добираюсь под утро домой и с чувством выполненного долга падаю в кровать.
Еще вечер спустя.
Нужный мне человек идет домой с работы. Стараясь не привлекать лишнего внимания окружающих, догоняю его и пристраиваюсь рядом.
— Здравствуйте, Виктор Афанасьевич!
Лечащий врач моей матери сбивается с шага и останавливается посреди людского потока.
— Егор?! Тебя же ищут все, с ног сбились…
— Знаю, Виктор Афанасьевич! Давайте пойдем, а то мы мешаем всем.
Доктор растерянно кивает и начинает двигаться дальше неспешным шагом.
— А у нас засаду на тебя организовали. Но сняли недавно. Но всех строго-настрого предупредили, что если появишься — сразу сообщать. — Добрейшей души человек, доктор Шаврин, походя, сдает мне с потрохами моих недругов. — Между прочим, из ПГБ, признавайся, что натворил? — голос у Шаврина вроде бы шутливый, а вот глаза смотрят внимательно и цепко.
— Виктор Афанасьевич! Поверьте, я ничего не натворил! — в двух словах описываю ему свои обстоятельства с о-о-очень большими купюрами — Так что прохожу я как свидетель, да и то, от моих показаний там мало что зависит.
Шаврин идет какое-то время молча, обдумывая мои слова.
— А Церковь к тебе какие вопросы имеет?
— …?!
Я реально в ступоре. Вопрос даже не на миллион рублей.
А Бастилию тоже я развалил?.. С х… ли баня упала?..
Мужчина осматривает меня своим пронзительным взглядом и поясняет: