— Не делай ей больно, — говорит Эйприл. — Ты всегда сможешь обратить ее к себе. Только подумай, как впечатлены, будут люди, если ты привлечешь на свою сторону дочь ученого.
Преподобный игнорирует ее. И затем она говорит с полной и абсолютной уверенностью:
— Элиот любил ее.
Я прекращаю дышать. После всего, что произошло, как это может заставить меня плакать?
Преподобный Мальконтент в три быстрых шага пересекает комнату, снимает маску с ее лица и бросает ее на землю. Он заносит ногу над фарфором и обрушивает ее на каменный пол. Мы с Эйприл уставились в полном ужасе.
— Теперь я могу быть уверен, что ты веришь только в Бога, — говорит он.
Я ожидаю, что он так же сломает мою маску, но он не обращает на меня внимания и выходит из комнаты.
Хмурясь, Эйприл прижимает руки к лицу и достает маленькое зеркало из кармана.
— Эта помада слишком красная? — спрашивает она. Я лишь немного двигаю головой. Она, должно быть, подумала, что я говорю, нет. — Господи, почему в одной семье может быть так много сумасшедших, и я не собираюсь присоединяться к ним, имея чересчур красную помаду.
Я смеюсь. Я не могу помочь себе.
— Это все возвращается к исходному сумасшествию, естественно. К дяде Просперо. Мой отец не был сумасшедшим, пока ему не перерезали глотку и не выбросили в телегу для трупов. Так с ума сойдет кто угодно, — она смотрит на меня, будто ожидает, что я соглашусь. Я медленно киваю.
— Он не тот отец, которого ты помнишь, — начинаю я.
Она поправляет волосы. — Этот человек жил пять лет среди этих бедных, гниющих людей без маски и ни разу не заболел.
— Может быть, ты бы тоже не заболела.
— Нет, — говорит она. — Я уверена, что заболела бы. — Она держит папин дневник. — Мальконтент дорожит этим, поэтому, думаю, нам лучше взять его с собой, — она кладет книгу в свою косметичку. То, что она легко помещается, свидетельствует о размере сумки.
— Эйприл...
— Тихо, — она прикладывает палец к губам. Из коридора слышен звук шагов. — Его армия.
— Я не понимаю, как их может быть так много.
Она пожимает плечами.
Шаги постепенно затихают.
— Разве он не оставил охранников? Конечно...
— Отец не думает, что я уеду. Потому что... — Она пару раз моргает, как делает всегда, прежде чем солгать своей матери. — Потому что люди убивают друг друга в городе, и он предложил мне свою защиту. — Она вынимает из волос шпильку и становится передо мной на колени. — Будь здесь. Город будет гореть. — Замок трещит, открываясь.
Эйприл поднимает голову, прислушиваясь. Эхо последних шагов исчезло. Она открывает дверь, и мы выглядываем в тоннель.