Потолок покрыт механизмами и блоками. Пересекая комнату, я кладу одну руку на перекладину, а затем встаю обеими ногами. Мои элегантные туфли не имеют сцепления, и к тому моменту как я оказываюсь на полпути наверх, руки уже влажные от пота.
Большая круглая латунная дверь накрывает верхнюю часть лестницы. Я толкаю ее, и она смещается вверх с громким скрежещущим звуком, в то время как земля осыпается вниз тонкой струйкой, скребет по моей щеке. Что ж, оказывается Райский Сад не так уж хорошо запечатан.
Мои руки находят почву, а затем и траву. Я ожидала, что влажность воздуха здесь выше — из-за капель, которые стекают по окну моей спальни. Душно, да, но терпеть можно.
Тонкая ветвь дерева ударяет меня по лицу, и я подавляю крик. Я переместилась из знакомой темноты холла на неведомую, впитавшую запах разных растений территорию. Виноградные лозы касаются моего лица и обвиваются вокруг лодыжек.
Мои ноги издают хлюпающие звуки в грязи, поэтому я останавливаюсь, напряженно прислушиваясь.
Я слышу, как чиркает спичка, и мои глаза выхватывают внезапную вспышку оранжевого цвета. Кто-то очень близко. Я слышу острый запах сигареты. Возможно, табак? Сделав напряженный шаг вперед, я могу разглядеть некоторые очертания: длинные ноги, скрещенные лодыжки. Очевидно, мужские.
— Привет, — мой голос смущенно подрагивает.
— Ты рано. Мне это нравится.
— Предполагается, что сад закрыт.
— Я вырос в пентхаусе А. Было бы жестоко держать меня подальше от сада, где я еще мальчишкой играл.
— Ты брат Эйприл, Элиот?
Он подносит к губам нечто курительное. Я смотрю на огонек горящей бумаги. Его движения неторопливы.
— Да.
— Ты знаешь, где она?
Он вздыхает.
— Я подозреваю, что наш дядюшка устал от спектаклей, которые она устраивает со своим участием, и сделал ее подневольным гостем в его замке.
— Он не может вынудить ее остаться.
Он смеется.
— Принц может вынудить ее остаться. Он может и убить ее, если захочет, но я не думаю, что такое возможно.
— Он не должен... ты уверен, что он не станет... — я не могу произнести слово «убивать». — Он не причинит ей вреда? — я придвигаюсь ближе, прислушиваясь к ритму его голоса, пытаясь, понять кто он, прежде чем выскажу свое предположение. — Ты парень со шприцем.
— Да, — может быть, он протягивает руку для пожатия, но я недостаточно хорошо вижу, чтобы быть уверенной в этом.
— Светлые брови, — я пытаюсь вспомнить все, что знаю о нем. Он на год или два старше Эйприл, ему восемнадцать или девятнадцать.
Он снова смеется, но, когда начинает говорить, его голос абсолютно серьезен.
— Эйприл сказала, что мы можем тебе доверять, поэтому я собираюсь это сделать, — он докладывает другой наркотик в свою сигарету, производя на меня впечатление своими длинными аристократическими пальцами. — Не хочешь присесть?