Что-то мерцает на дороге перед нами.
— Элиот!
Провода натянуты через дорогу, я обхватываю себя, когда паровая карета кренится влево, и мы оказываемся в груде щебня.
Я обнаруживаю темные, завернутые в плащи фигуры, что-то движется.
— Они установили для нас ловушку, — тихо говорит Элиот.
Я обхватываю свою руку прямо над локтем, так сильно, что это причиняет боль. Мы уязвимы с фонарями, горящими в темноте.
Я вижу вымпел с черной косой, вывешенный на соседнем окне.
— Элиот, — мой голос дрожит. Я хочу, чтобы он повернул назад, вытащил нас отсюда, но вместо этого он шарит в темноте за сидением. Улица тиха, за исключением мурлыканья нашего двигателя. Элиот приклеивает флаконы с жидкостью к маленькой свече. Он передает мне спички.
— Подожги фитиль.
Я зажигаю его непослушными пальцами и отдаю обратно. Мгновение он смотрит на конструкцию, затем бросает на улицу перед нами.
Она разбивается, и вспышка света перед взрывом сотрясает узкую улочку.
Элиот улыбается и поворачивает карету в плотном круге.
— Кого из нас с тобой, думаешь, хочет заполучить Преподобный?
Я смотрю на распятие в задней части паровой кареты.
Элиот хватает крокодилий череп, швыряет его на улицу, где тот разбивается на миллион белых кусочков. Он не избавляет от золотого распятия. Мы развернулись. Огонь позади нас. И некому его потушить. Дерево начинает гореть, а затем и черепица на самом верху крыши.
— Когда буду руководить городом, я снова обзаведусь пожарной командой, — говорит он.
Моя рука пульсирует в месте, где ее ранили крокодильи зубы.
Воздух такой плотный в этой части города, что я могу положить руку и почувствовать конденсацию, оседающую на коже. В свете пламени я вижу ряды арочных окон. Стекло бесследно исчезло, и летучие мыши визжат внутри, бьют крыльями в темноте.
Путь до дома бесконечный. Элиот сворачивает обратно на главную улицу и придерживается ее. Внешний вид церквей, мимо которых мы проезжаем, меня угнетает. Они связывают вместе районы, высокие и гордые твердокаменные здания со шпилями и колокольнями.
Наконец, силуэт Аккадиан Тауэрс вырисовывается перед нами.
— Почти на месте, — говорит Элиот.
Я хочу быть дома. У кареты Эйприл хотя бы были стражи.
— Когда представится возможность, осмотрись еще разок в лаборатории отца. Ищи, если получится, письма от моего дядюшки. И он, и мятежники захотят использовать твоего отца. Мы должны знать, что они придумают, и решить, как помочь ему.
Я видела, как Элиот смотрел на моего отца, и не уверена, что он хочет ему помочь. Элиот готов пожертвовать чем угодно ради своего плана, я начинаю это понимать. И он думает, что я такая же.