Наша прихожая пуста. Курьер ушел домой на ночь, но мама и отец, возвышающийся за ее спиной, ждут меня.
— Письмо было доставлено тебе, — сказала она, как только я вошла внутрь. Она вручила мне конверт с красной восковой печатью в форме глаза.
Я несколько мгновений держала конверт, не желая открывать его при маме, но она стояла, ожидая.
Я сломала печать ногтями и быстро прочитала.
«Прекрасно провел время с тобой прошлой ночью. Нас пригласили посетить замок Принца Просперо. Я заеду за тобой завтра до полудня.
Э.»
Первой мыслью было то, что он что-то узнал об Эйприл, но, уставившись в записку, поняла, что приглашение выглядело странно. Поднеся его к свету, я увидела, что он начинал писать что-то еще. Вызов? Это на самом деле не приглашение. Я свернула и снова развернула бумагу.
Мама пересаживала розы в инкрустированную драгоценными камнями вазу, делая вид, что не наблюдает за мной.
— Что мне надеть на встречу с Принцем? — спросила я.
Ваза разбилась о плиточный пол.
— Не ходи, — сказал отец. — Это опасно, Аравия.
— Так же, как и дышать.
— Это не одно и то же. Аравия...
Он дважды произнес мое имя, не сделав и двух вдохов. Я почти могла согласиться с тем, что произнося так мое имя, он переживает.
Распахнулась наша входная дверь. Два солдата из ливреи принца переступили через порог.
— Мы хотели убедиться, что Мистер Уорт в безопасности, — сказал нам один из них. — Принц сказал нам, что мы должны периодически проверять здание изнутри. — У них обоих было оружие. В нашем доме. Я осмотрела их униформу на предмет эмблемы с изображением открытого глаза, что значило бы, что они действительно работают на Элиота. Ничего.
Мать без чувств упала на диван, а отец последовал за ней. — Я оценю, если в следующий раз постучите, — сказал он. — Моя жена очень нервная.
Солдаты переминались с ноги на ногу. Они были смущены, но не так вежливы, как папина постоянная охрана.
Я привела их сюда. Из-за моей связи с Элиотом, или по какой-то другой причине. В любом случае, это моя вина.
Мама и папа сидят рядом друг с другом и завтракают.
Безмятежным светлым утром кажется невозможным, что мы с Элиотом рисковали собственными жизнями, потому что я должна была находиться здесь, с моими родителями, едва признающими меня.
Розы уже завяли. Мама грызет какой-то хлеб. Она очень мало ест, часто оплакивает разные овощи, которые недолгое время выращивали здесь, или импортные фрукты. Она говорит, что я ничего не понимаю в этом, потому что никогда не приветствовала деликатесные соусы или крошечные грибы, о которых она просто бредила. Когда отец оставался в лаборатории, чтобы подытожить прошедшие дни, Финн и я готовили себе «еду». Финн придумал игру: мы смешивали самые разные продукты, и смело поглощали их. В результате таких ужинов, я все время болела.