Мама входит в дверь позади меня, звук ее длинного платья, волочащегося по полу, напоминает мне времена до чумы, мир шелестящих юбок. Мир без масок.
— Будьте осторожны, — говорит отец. Элиот встречается с отцом глазами, и тень понимания пробегает между ними. Меня ранит, что отец смотрит на Элиота, а не на меня.
Моя книга стихов лежит на столе, забытая. Я поднимаю ее, записка Элиота с просьбой встретиться с ним в саду, падает на пол.
Мама пытается ее поднять, но Элиот шагает вперед. Его нога наступает на листок, когда он встает перед моей матерью, доставая маленькую коробочку из кармана.
Он открывает ее и показывает маме.
— Как вы думаете, ей понравится? — спрашивал он.
— Нет.
Она понимает, как ужасно это звучит и прикрывает рот ладонью.
— Просто Аравию не заботят такие вещи как бриллианты, — говорит мама. — Другой девушке бы понравилось.
Элиот коротко смеется. Его неуместный смех — мое любимое качество в нем. Он приседает и поднимает кусочек бумаги.
— Возможно, нас попросят остаться на ночь, — говорит Элиот матери. — Не волнуйтесь. Она будет в безопасности.
Глаза родителей устремляются к моему лицу, словно запоминая меня. Интересно, как часто они проделывали то же самое с Финном? На секунду мне кажется, что я смогу их оставить. Я хочу бежать к отцу и молить о прощении, стереть выражение страха с лица матери. Но если я это сделаю, я окажусь здесь в ловушке, не будет способа помочь Эйприл, не будет способа помочь вообще никому.
Мы идем к двери, где стоят недружелюбные стражи. Не думаю, что они блокируют дверь намеренно. Один из них смотрит на меня, а я дергаюсь, чтобы поправить юбку, прежде чем вспоминаю, что одета в мамино степенное фиолетовое платье. И хотя мы уже добираемся до холла, я все еще чувствую их тяжелые взгляды.
Три стула стоят в холле, а раньше был один. Могут ли солдаты принца сидеть, пока они шпионят за нами?
— Еще члены личной гвардии принца, — поясняет Элиот.
— Что это значит?
— Это значит, что принц крайне обеспокоен безопасностью твоего отца.
Элиот передает мне сложенный листок бумаги.
— Тебе стоит быть более осторожной.
— Я буду стараться, — говорю я. — Сложно быть такой же хитрой, как ты.
— Ты мне льстишь, — говорит он, улыбаясь. Он смотрит в точности на меня впервые за сегодня. — Ты очень элегантна, — говорит он, снимая невидимую пушинку со своего рукава.
— Спасибо, — я не представляю, как принимать его комплименты, даже не уверена искренние ли они.
Мы спускаемся вниз по лестнице вместе, иногда рядом, иногда он на несколько шагов впереди. Наконец, мы оказываемся в лобби.