— Я и не представлял, что настолько тебе не нравлюсь, — говорит он. Я открываю глаза и смотрю на него. Его голос почти такой же уязвленный, как мой. Я его ранила.
— Ты мне не нравишься, — это правда. На самом деле. Мне нравится его уязвимость, но даже и заносчивость может быть притягательной.
— Здесь есть кто-то еще? — профиль Уилла всплывает на краю моего сознания, но на его лице отвращение. Я вспоминаю, как он смотрел на меня, когда я сломала белый цветок во внутреннем дворе. Уилл очарован, и в то же время испытывает отвращение к таким девушкам, как я.
— Нет, — говорю я. — Никого.
— Ты самая близкая подруга Эйприл. Я не ожидал, что ты упадешь ко мне в постель, но вы обе жили не совсем уж целомудренно.
— Я жила так, — мой голос слаб.
— Что?
— Целомудрие. Я дала клятву, — это я пыталась объяснить впервые.
Всякий раз, когда я думаю об отказе от клятвы, когда думаю, что, может быть, счастливой быть нормально, я вспоминаю, как стою над могилой Финна, которая пуста, так как его тело забрали собиратели трупов.
— Итак, ты — выпивающая, принимающая столько наркотиков, что теряла сознание, — оставалась в стороне от лучшей части разврата? — он не заинтересовался моей историей. Я почти выложила ему все, а его это и не интересует.
— Мне это не надо знать.
— Если захочешь узнать — скажи мне, — его тон полон флирта, но когда он заговаривает снова, многозначительность уходит. — Я сидел так с Эйприл, когда ей снились кошмары, — говорил он мягко.
Уже середина ночи, и мы оба устали. Может быть, если я спрошу, он ответит искренне.
— Элиот, почему мы здесь? Ты действительно думаешь, что это улучшит ситуацию?
— Да, — говорит он. — Если мы не будем работать над изменениями, в чем тогда смысл?
Проблема в том, что прямо сейчас я не вижу смысла, и не уверена, что когда-либо увижу. — Расскажи мне о том, что мы действительно сможем сделать.
— Переселить людей из нижней части города, подальше от болот и комаров. Отремонтировать здания вдоль реки и позволить семьям переехать туда, дав им маски. Открыть магазины и фирмы. Напомнить людям, что есть причины жить.
— И как ты это сделаешь? — спрашиваю я.
— Начать с масок, нанять рабочих. Работать по всей окраине, ремонтируя по зданию за раз и двигаться дальше.
Я вспоминаю магазины. Особенно кондитерскую, где Финн когда-то украл леденец на палочке, а обвинили в этом меня. Будет замечательно, если людям будет куда пойти. Будет что купить. Будут маски, чтобы они не боялись дышать.
— Мне бы хотелось думать, что ты все это можешь сделать.
— Мой дядя не заботится о городе, но я буду. И не я один, — он зевнул, все еще поглаживая мои волосы. Было хорошо, и рядом с ним я впервые за многие годы сплю глубоко.