Открываю свою дверь.
— Аравия? — он сбрасывает часть своего раздражения и выглядит просто печальным. — Придешь ко мне в комнату выпить перед сном?
— Не сегодня, — говорю я и возвращаюсь в свою комнату. Я осторожно закрываю дверь, запираю ее.
Комната роскошная, но неудобная, украшенная так, чтобы произвести впечатление на гостей. Я сажусь на кровать, но час спустя становится, очевидно, что я не смогу уснуть без снотворного. Я представляю лицо отца.
Говорю себе, что когда вернусь домой, мы пойдем вместе к пристани. Боль уходит со временем, и, может, отец прислушается к моим причинам. Но я боюсь, что все знакомые вещи в моей жизни почти изменились. И, вероятно, я никогда больше не пойду с отцом на прогулку.
Часы разглядывают меня через всю комнату — золотой дракон с красными глазами, под кристальным куполом — он постоянно тикает, всего чуточку медленнее биения моего сердца.
Думая об Элиоте и его почти объятиях, я понимаю, что подошла слишком близко к нарушению моих обещаний, что заставляет думать об Уилле. Ну почему спать так трудно?
В коридоре раздается звук приближающихся шагов. Я хочу, чтобы они прошли мимо, но вместо этого они затихают. Кто-то вошел в комнату Элиота.
Прислушиваясь к шагам, я мысленно возвращаюсь к напряженности Элиота во влажном скрытом саду, когда он сказал мне, что его дядя перерезал горло его отцу. Он ничего не говорил насчет крови, но я предполагаю, что она так и осталась на Восточном ковре, скажу даже больше — она никогда оттуда не исчезнет. Я просыпаюсь с криком, покрытая испариной, дезориентированная от сна, который кажется реальней, чем эта темная незнакомая комната. Чья-то рука отодвигает одеяло и отбрасывает волосы с моего лица. Мое сердце забилось, как отбойный молоток.
— Все хорошо. Ты в безопасности, — матрац прогибается, когда Элиот садится на кровать позади меня. — Что-то не в порядке? Тебе приснился кошмар? — мои сны о крови, фонтанирующей красной крови. Я начинаю спрашивать, как он оказался в моей комнате... может быть, я не заперла дверь в итоге... но мое горло болит. Я кричала до срыва голоса. Снова. И теперь я рыдаю. — Я думал, что кто-то напал на тебя. В противном случае я бы не вошел, — он забрасывает обе ноги на кровать и сидит, прижавшись к спинке.
— Нет, — говорю я. Я дрожу, испуганная, но я не позволю ему использовать это в качестве оправдания. Я не позволю пасть моей защите.
— Знаешь, мы ведь не враги.
— Знаю, — шепчу я. Но мы и не друзья.
— Я останусь. Я сохраню тебя в безопасности.
— Не в постели, — он поднимается и подсаживается достаточно близко к стулу, чтобы иметь возможность дотронуться до моих волос.