– Ева…
– Что? Опять скажете, что я избалованная? Потому что хочу, чтобы меня воспринимали как личность? Чтобы мне позволили чувствовать, мечтать, представлять собой ценность в чьих-то глазах? Черт бы вас побрал, Майк. Вы такой же, как все остальные.
Она поднялась. Ее сердце выпрыгивало из груди, а на глазах появились слезы. Майкл подошел к Еве и, набросив полотенце ей на плечи, подержал ее некоторое время в своих руках.
– Я сказал, что вы ребенок, потому что вы так себя ведете, – не сводя с нее глаз, заметил он. – Если бы вы вошли в кабинет вашего отца и высказали ему все то, что высказали мне, тогда я бы проникся уважением к вашим чувствам.
– Хорошо. Просто войти и сказать. А дальше что? Майкл, я боюсь, что наши отношения с ним, которых и так почти нет, разрушатся окончательно…
– А вы не думаете, что их могли испортить ваши скандальные выходки?
– Я в этом не сомневаюсь. Но я ведь уже сказала, что в моих планах не было того, что случилось.
– Если не принимать во внимание ваши чувства, – последнее слово Майкл произнес так, словно говорил о какой-то болезни, – какие выгоды принесет стране ваше замужество с Бастианом?
– Военные альянсы и торговые соглашения.
– И вы думаете, что ваше личное понимание счастья имеет большее значение, чем они?
– Это плохо, если я так считаю? Я не просила родиться принцессой.
– Мы не просим многого из того, что преподносит нам жизнь.
– У меня замерзли ноги, – выдохнула Ева. – Отпустите меня.
Майкл какое-то время не сводил с нее глаз, и Еве захотелось прильнуть к нему, чтобы ощутить жар его сильного тела. Но он вдруг резко отпустил ее, и Ева, слегка споткнувшись, вцепилась в полотенце. Пытаясь выровнять дыхание, она развернулась и прошла мимо Майкла обратно в дом.
– Ева, поверьте мне. Чувствам придают слишком много значения.
Она круто развернулась и посмотрела на Майка, но его лицо было скрыто падающей от лестницы тенью.
– Возможно, я ошибалась, – вскипела от гнева Евангелина. – Может быть, вы робот, а не человек. Вы не знаете, что такое чувства. Я бы никогда не смогла жить так и никогда не захотела бы. Может быть, если бы ваше сердце было не таким черствым, вы бы поняли, о чем я говорю.
Майкл сжал руки в кулаки и медленно направился к ней. Ева в страхе прижалась к стене, а он склонился над ней, положив ладони по обеим сторонам от ее головы.
– Ваше высочество, вы думаете, я ничего не чувствую? Ничего не хочу? – Она оцепенело смотрела на него, не в силах произнести ни слова. – Вы очень, очень ошибаетесь.
Майкл наклонился еще ниже и завладел ее губами. Его поцелуй был жарким и настойчивым. Ева судорожно вздохнула, и Майкл воспользовался моментом и проник языком в ее рот. Она закрыла глаза от наслаждения, чувствуя на вкус его страсть, смешанную с яростью. И ей хотелось испить эту страсть до дна.