Другие банды тоже прослышали о ходе и начали им пользоваться. Когда мы пытались их остановить, нас били. Мы вернулись с металлическими трубами, но они взяли количеством, а также тем, что были крупнее. Стоило им взять дела в свои руки, как они устроили такой шум и гам, что одного мальчишку поймала еврейская полиция. Его передали немцу, и тот выстрелил ему прямо в лицо. Позже мы видели, как он лежит на улице с вывороченной щекой, спиной на канализационной решетке. Я не хотел смотреть, но Лутек подошел к нему и стоял, подбоченясь, как будто убийство этого парня было его затеей. Наш лаз замуровали цементом, и Лутек сказал: «Я три недели каждую ночь над ним работал».
Сначала мы пришли в полное уныние, но потом он сказал, что мы выбрали самый трудный путь и что один из друзей его отца числился теперь в еврейской полиции и стоял на воротах на улице Лешно. Он последил за ним день или два. Все три полицейские бригады держали собственные сторожевые посты, немецкий и польский посты были по одну сторону стены, а еврейский – по другую. Мы называли евреев «желтой» полицией из-за повязок на руках, а немцев и поляков – соответственно «синей» и «зеленой» по цвету формы. Лутек сказал, что желтая полиция следила за евреями, а за желтой полицией следила синяя полиция, а за синей полицией следила зеленая, а за зеленой полицией присматривало гестапо. А где было гестапо, поинтересовался я, и он сказал «Ага!» так, как будто я сказал нечто умное. Все вечно кого-нибудь подзывали подойти и перевезти что-нибудь для солдат или передать через ворота какие-нибудь детали по работе, и во время одной смены зеленая и синяя полиция наладила дела с другом Лутекова отца.
– В общем, штука заключается в том, чтобы каждый получил свой кусок, – сказал Лутек.
Желтые брали пять злотых за посылку, синие брали десять, а зеленые двадцать. Подходящее время наступало, когда постам приходилось обыскивать сразу много машин, за которыми стояла очередь. Нам оставалось только стоять там, откуда все было видно, и учиться ждать, ждать и еще раз ждать. Когда наступал безопасный момент для сделки, друг отца подзывал синего полицейского подойти за ворота, и тут приходило наше время.
Еще отец Лутека рассказал ему о новой системе борьбы с вымогателями: когда они нас окружали на другой стороне стены, мы звали синюю полицию и говорили им, что нас грабят и мы хотим, чтобы все отправились в полицию для разбирательства. Это был знак синим полицейским, чтобы нас арестовать, и в это время вымогатели убегали. В участке мы давали синим полицейским их долю, и как только путь был свободен, они нас отпускали.